– А что в этом плохого? – защищаю я свою позицию.

– Да ничего! – Нина подходит ближе, глаза сверкают. – Только зачем тогда сюда приехал? Продавай ферму прямо из Москвы, через риелторов. Зачем притворяетесь, что тебе это интересно?

– Я не притворяюсь!

– Притворяетесь! Ходишь тут, изображаешь заинтересованного хозяина, а сам уже прикидываешь, сколько можно выручить за землю!

– Откуда ты это знаете?

– А разве не так? – она останавливается прямо передо мной, чувствую жар ее тела. – Разве ты уже не подсчитали, что ферма убыточна, что содержать ее невыгодно, что лучше продать участок под коттеджную застройку?

Черт, она права. Именно об этом я и думал. И именно это я и планировал сделать.

– Хорошо, а что, по-твоему, я должен делать? Бросить все и остаться здесь? Стать сельским тружеником?

– А почему бы и нет? – вызывающе отвечает Нина. – Боишься испачкать свои нежные ручки?

– Мои руки не такие уж нежные.

– Да? – она хватает мою ладонь и переворачивает ее. – Смотри – ни мозолей, ни шрамов. Маникюр свежий. Это руки человека, который никогда по-настоящему не работал.

Ее прикосновение обжигает, чувствую, как мое возбуждение, которое немного утихло, снова нарастает. Она так близко, что я снова вижу каждую веснушку на ее носу и чувствую запах волос.

– А твои руки? – хрипло спрашиваю. – Покажи свои руки.

Нина вздергивает подбородок, протягивает мне свои ладони. Я беру их в свои, рассматриваю. Загорелые, с короткими ногтями, с небольшими мозолями от работы с вилами. Сильные, умелые руки.

– Вот это руки работяги, – говорю, не выпуская ее ладонь из своих.

– Отпусти, – тихо говорит Нина, но не пытается вырвать руки.

– А если не хочу?

– Марат...

– Что – Марат? Скажи, что вы на самом деле обо мне думаешь. Не о том, что я собираюсь делать с фермой, а обо мне. Как о мужчине.

– Ты не имеете права...

– Какого права? Права нравиться женщине? Права хотеть ее?

– Ты женаты?

Вопрос застал меня врасплох.

– Нет. Была невеста, но... мы расстались.

– Из-за фермы?

– Отчасти.

Вру не моргнув и глазом.

– Значит, не любили.

– Почему ты так решили?

– Если бы любил, нашел бы способ все уладить. А раз бросил при первых трудностях...

Она права, и это бесит меня еще больше.

– А у тебя? У тебя кто-нибудь есть?

– Это не твое...

– Дело, знаю. Но все равно спрашиваю.

– Нет.

– Почему?

– А зачем мне мужчина? – вызывающе спрашивает она. – Чтобы он бросил меня при первой же трудности? Чтобы обещал золотые горы, а потом исчез без объяснений?

– Кто-то уже так поступал с тобой?

В глазах мелькает боль, но она быстро скрывает ее за маской равнодушия.

– Неважно.

– Важно. Расскажите.

– Зачем это?

– Потому что я хочу вас понять.

– Понять? – она смеется, но смех получается горьким. – А что тут понимать? Обычная история. Деревенская девушка, городской принц, красивые обещания. А потом – пустота.

– И теперь ты всех городских считаете негодяями?

– А разве нет? – она смотрит мне прямо в глаза. – Ты же тоже городской. И тоже собираетесь все здесь разрушить и вернуться к прежней жизни.

– Откуда ты знаете, что я уеду?

– А разве нет? Честно говоря, представляешь ли ты себя здесь через год? Через пять лет?

Молчу, потому что честный ответ ее не обрадует.

– Вот видишь, – торжествующе говорит она. – Ты даже представить себе не можете. Для тебя мы все здесь – просто декорации. Временная остановка на пути к настоящей жизни.

– Это несправедливо.

– Справедливо! Потому что это правда!

Она пытается вырвать руки, но я не отпускаю.

– Нина, послушай...

– Что слушать? Очередные обещания? Клятвы в верности деревенской жизни? А потом, через месяц, ты продашь ферму и даже не вспомнишь наши имена!

– Ты не знаете, что я буду делать!

– Знаю! Потому что вы все одинаковые!

– Неправда!

– Правда!

Она стоит передо мной, дрожа от гнева, с горящими глазами и раскрасневшимися щеками. И выглядит при этом так чертовски привлекательно, что у меня окончательно сносит крышу.

Я не помню, как это произошло. Просто в какой-то момент обхватил ее лицо руками и поцеловал. Жадно, отчаянно, пытаясь заглушить поток обвинений, которые ранят меня сильнее, чем я готов признать.

Сначала она замирает от неожиданности, а потом... отвечает на поцелуй. Ее губы мягкие и горячие, и от этого у меня окончательно кружится голова.

Мы долго целуемся, забыв обо всем на свете. И я понимаю, что влип по уши. Потому что после этого поцелуя продать ферму и уехать будет гораздо сложнее, чем я планировал.

Глава 7 Нина

Боже правый, я так не целовалась уже сто лет! А может, и вообще никогда так не целовалась.

Все мои защитные барьеры, которые я так тщательно выстраивала последние пять лет, рушатся в одну секунду. Стоило губам Марата коснуться моих, как все мои принципы полетели к чертям собачьим.

«Никаких мужиков», «сердце заперто на семь замков», «городские проходимцы» – весь этот бред испаряется под напором горячих, требовательных губ.

Его поцелуй жадный, почти отчаянный, и я отвечаю с такой же страстью. Руки сами тянутся к его плечам, пальцы впиваются в рубашку. Кожа под тканью горячая, мускулы напряжены, и от этого у меня все переворачивается внутри.

«Нина, очнись! – кричит остатки разума. – Ты же знаешь, чем это кончится!»

Но тело не слушается разума. Я вся горю, словно меня охватил огонь. Марат целует так, словно это последний поцелуй в его жизни, а я таю в его объятиях, как масло на раскаленной сковороде.

Его рука скользит по моей спине, поднимается к затылку, пальцы запутываются в косе. Он слегка откидывает мою голову назад, обнажая шею, и я задыхаюсь от острого удовольствия. Косынка соскальзывает и падает на пол, но мне все равно.

Марат переходит поцелуями на шею, его губы обжигают кожу, язык находит самую чувствительную точку под ухом, и у меня подкашиваются ноги. Я стону, запрокидывая голову еще сильнее, и чувствую, как он улыбается, прижавшись губами к моему горлу.

– Ты такая красивая, – хрипло шепчет он, и от его