— Твои ключики, дорогая. Что же ты утром так быстро убежала? Не поцеловала на прощание? А душ у тебя очаровательный! Как и сама квартирка. Солнышко мое. Сегодня опять у тебя переночуем? — у меня один вопрос на языке вертится. Он сошел с ума? Может, пора проверить мозг? Или мне все это сниться? Зачем он делает такие закидоны? Зачем переворачивает мой собственный мирок!

Я реально онемела. Все внутри похолодело. Никогда. Понимаете, никогда в своей скучной жизни не приходилось становиться центром важнейших сплетен! Центром жалости и слезливых взглядов была! Даже до драки дело доходило. Когда родственники Николая меня в его смерти обвинили. Да. Было такое. Мама сама лично попросила меня свалить из деревни по-тихому. Чтобы им жилось спокойнее. Было все это! Но тогда был смысл! Боль от потери! Тогда реально у всех мозги вытекли от слез!

Но такого фееричного шоу играть не приходилось! А происходящее сейчас это именно шоу! Но какие причины или цели? Как играть-то! С визгом убежать прочь. Или чмокнуть негодяя в ответ!

А Зукаев и Полиночка это практически наше местное радио! Громкоговоритель новостей! Блин! Вот уж влипла по полной! Зачем?

Глаза у меня чуть из орбит не выскочили.

Иван Сергеевич заталкивает меня в свой кабинет. Со словами: Ребят, все позже! Я занят.

Прижимаюсь спиной к входной двери. По всему телу словно мерзкие змеюки ползают. Под кожей шевелятся. Так не спокойно и противно от происходящего.

— Зачем вы это сделали? Как же… ваша жена? Как я теперь вообще по коридору смогу пройтись? Да меня ваши местные дамы… — точно знаю, что среди девочек есть его любовницы! Да! Не одна! А любовницы! Бывшие, настоящие! Всегда было плевать! И вникать в это не собираюсь. Зачем он меня в это дерьмо вляпал! Прям так мощно, лицом в болото! — с женатыми я принципиально не встречаюсь. А с генеральными и подавно. Знаете ли шумиху не особо люблю.

А Сабуров как ни в чем не бывало включает свой ноут. Бумажки перебирает. Нажимает кнопку вызова: чайку нам, Полиночка. Побыстрее!

— Я кофе выпила бы. С коньяком. Или коньяк с кофе.

— В моем кабинете можно только чай. От крепких напитков еще буянить начнешь. Или приставать. Я ж не выдержу. И сам тебя на этом столе распластаю.

— Сумасшедший.

Коленки подрагивают. Хочется сползти по стеночке и спрятаться в углу. Чтоб никто не видел. Значит реально не пьет кофе. Здоровый образ жизни ведет? Под его глазами залегли тени. Еле заметные. Но они есть. Тоже не выспался на моем диванчике.

Ключи все еще прожигают ладонь.

Сабуров улыбается. И такая у него сейчас мальчишеская очаровательная улыбочка. Сердечко то мое не каменное. Екает. И тянет меня, как ниточкой к этому мужчине. Который, кажется, разыгрывает свою не понятную никому партию.

— Присаживайся, Юленька.

Он произносит ласково мое имя и входит Полина. Слышу, как звякнули чашки на подносе. Молча ставит поднос на столик и уходит. Не смотрю на нее. Пока не выходит. Рукой по лицу провожу.

— Дело о махинациях закрыто. Все виновники установлены. И вскоре будут наказаны. Сейчас возвращаем все, что было наворовано. А потом сдам их властям.

— Хорошо. Теперь я могу уволиться?

Голову на бок склоняет. Глаза прищуривает. Словно прицел ищет.

— Небольшая такая проблемка. Юленька. Дилемма. Поможешь разрешить? Ты же за правду боролась. Мошенников всех на чистую воду выводила… — сглатываю. Не нравится его тон. Вкрадчивый. Опасный. И взгляд понимающий, что говорит. Встает. И обходит стол. С листком в руке. Передо мной кладет этот лист. С моей фотографией. Резюме. При устройстве на работу. Вот черт. Я все понимаю. И он понимает, что поняла я. И такой блеск в его глазах зарождается. — даже не знаю. Тебя следом, в куче со всеми отправить. Или есть шанс на признание. — понимаю, что лицо сейчас как помидор. И в глаза ему смотреть боюсь. Но пересиливаю. Встаю. И прямо смотрю.

8

— Это подло. Я ничего не крала!

— Мошенничество это искусство. Но смысл всегда один! Выгода.

Поворачиваюсь к выходу. Но Сабуров меня сзади обнимает. Рукой одной за плечи. Прижимает к себе. Чувствую, как носом в макушку упирается. Нравится его аромат. Его тепло. То, как он осторожен. Хотя, наверняка, мог бы позволить себе грубости.

— В моей фирме главное требование опыт работы и высшее образование. Но в чем фокус. Ты моя девочка по образованию художник дизайнер. Училась ты много. И работала в музее. Библиотеке. Реставратор. Да? Бухгалтерские курсы. Всего лишь курсы. Этого слишком мало для того уровня работы, который ведется в моей фирме. В отделе кадров не сомневаются в твоем высшем образовании. Диплом имеется. Более того эту квартиру в ипотеку взяла. Пусть она больше на домик для кошки похожа. Да. На много лет. И платеж довольно крупны. Указала, что работаешь уже пять лет. Как ты это провернула? Выдашь своих подельников.

— Я же хотела уволиться. — не было подельников. Весь риск лишь моя ответственность. Я жулик. Я одна. — можете лично проверить уровень моей работы. Матрена Васильевна не держала бы меня в своем отделе.

— Тебе и так придется уволиться. Как раз теперь Матрена настаивает на этом. Но если ты пожелаешь. Юленька. Лишь пожелай. И останешься. Могу взять тебя в личные ассистентки. Хочешь? Тебе понравится. Обещаю.

Замираю. В его руках. Сердце грохочет. Тишина оглушает. Он долго молчит. Ждет моей реакции. Его рука не двигается. Пальцами предплечье поглаживает. И словно раздел уже меня. Так унизительно быть в чьей-то власти. Не важно с какими намерениями.

Но вместо того, чтобы усилить свое предложение доводами. И поставить меня на место должницы и мошенницы. Иван Сергеевич очень тихо мне на ушко шепчет:

— У меня нет жены. — отпускает. И присаживается за свой стол. — Жена мне изменяла. И любви между нами не было. Есть общий ребенок. Сын остается с бывшей женой. Любовницы? На работе не завожу таких отношений. Нет недостатка во внимании женского пола. И подвергать свои профессиональные качества сомнению нет смысла. А теперь слушай очень внимательно. — устанавливает постоянную связь наших взглядов. И сама я не в силах от магнититься, — Сегодня работы много. Назначены важные встречи. Ты, Юля, поедешь с моим водителем. Машина у главного входа. Поедешь, куда я скажу. — тон его меняется. Слышу стальной звон в уверенных нотах, — Слушай, что говорю. И тогда ты продолжишь жить, как пожелаешь. Я вытащу тебя из этой истории. Но сделать это могу