– Мне – нужен! – отрезала я. – Знаешь ли, когда потерял семью, а единственная дочь оказалась предательницей, хочется отрады. Не зря мне небеса послали эту беременность! Она случилась очень вовремя!

Я собиралась покинуть компанию Эдика, с которым разговор у нас отныне будет короткий, но Журавлёв перекрыл мне дорогу, встав в дверях.

– Юля, давай рассуждать логически. Я люблю другую, у нас с ней будет малыш и я хочу на ней жениться. Ты меня не простишь после случившегося, да я этого и не прошу. Так что семьи у нас и впрямь нет и не будет. Зачем тебе вставлять мне палки в колёса в том, что касается свадьбы с Антониной?

Эдик говорил ровно и спокойно, но я видела, что на это притворство у него уходят все силы. Вся выдержка, на которую был способен Журавлёв, сейчас сконцентрировалась в этих словах.

– Затем, что мне нужно время, чтобы во всём разобраться. Из семейного бюджета, в который я вкладываю всё до копеечки, исчезла огромная сумма денег. Ты мне врал столько времени и обкрадывал за спиной. Как считаешь, я это стерплю и просто благословлю тебя на жизнь с этой деревенщиной?

Эдуард бросился на меня так внезапно, что я даже вскрикнуть не успела. Схватил за волосы и с силой потянул назад, причиняя мне боль. Но она была не такой уж и ощутимой, ведь физические страдания затмил жуткий страх. Однако боялась я не за себя, а за ребёнка… Что лишний раз убедило меня в том, что я хочу этого малыша, что бы ни случилось…

– Немедля меня отпусти! – выкрикнула я истерично и ничего лучше не придумала, как пройтись по лицу мужа ногтями.

Жаль, носила я короткий маникюр – иначе бы располосовала с удовольствием эту мерзкую рожу!

– Ты что творишь?! – гаркнул Эдик, отпуская мои несчастные волосы.

Он схватился за щеку, метнулся прочь, видимо, в ванную. А я стояла, тяжело дыша, и не верила в то, что это происходит со мной. Никак не получалось убедить себя в том, что это правда. Что мне грязно и бесчестно изменил муж. И не просто изменил, но врал не один год…

А сейчас набросился, как лютый зверь… Заставляя меня задуматься о том, что мне нужно отныне быть очень осторожной.

Когда муж вернулся, от одного только взгляда на него мне стало окончательно не по себе. Эдик вновь решил играть роль, на этот раз – заискивающего человека, которому, судя по всему, было очень важно получить желаемое любыми путями.

– Юленька… послушай меня… нам нужно как-то договариваться… Я хочу сделать всё так, чтобы никто из нас не пострадал. Мы же заслужили счастье за столько-то лет, согласись…

Он облизнул губы и, присев на край дивана, продолжил:

– Ты у меня ещё очень даже ого-го! И найдёшь себе нового мужика, я уверен. Ну не тащи с собой в новую жизнь эту несчастную обузу в виде ребёнка, который никому не сдался!

Эдик даже руки к небесам воздел, как будто прямо сейчас собирался начать молиться Господу, чтобы тот меня вразумил.

– Ну прошу тебя, Юля, включи мозги! Ты сама всё сегодня видела. Кто тебе станет помогать с этим младенцем? Родители у тебя уже немолоды. Машка живёт свою жизнь, да и ждёт она не этого ребёнка, а того, которого родит Тося. Я тоже даже близко свои отцовские обязанности выполнять не стану – даже не надейся. Так что избавься от беременности, пока есть такая возможность, мой тебе совет.

Он завершил свою пламенную речь той улыбкой, которую я уже начинала ненавидеть. Дескать – вот как я здорово придумал, и пусть всё будет именно так, как изобрёл мой изощрённый ум.

Я же в ответ просто пожала плечами и ответила:

– Если у тебя всё, то перестань отнимать моё время, Журавлёв. Ты и так украл у меня годы, сволочь. Теперь я не потеряю ни единой минуты, поверь. И можешь забыть об аборте. У тебя будет ребёнок. От меня. Нужен он тебе или нет – дело десятое. Так что смирись с мыслью, что твоя Тося родит бастарда. Такая судьба частенько настигала деревенских девиц. Не она первая, не она последняя.

Как же его бесило упоминание, что его барышня из села. Я нисколько не видела в этом недостатка, если бы Антонина не вела себя совершенно хабальным образом. Встреть я её просто в роддоме – у меня бы сложилось о Тосе исключительно хорошее мнение. Но когда я своими глазами увидела, как она проявляет себя исключительно с двуличной стороны, все встало на свои места.

Я поняла, что этой девке на самом деле нужна только выгода, которую дают отношения с моим мужем.

Эдик вдруг усмехнулся так криво и холодно, что у меня мороз по коже побежал. Казалось – дай ему сейчас возможность меня уничтожить голыми руками, он схватится за неё, за уши не оттащишь.

И Журавлёв действительно двинулся в мою сторону, заставив меня отступить. Я даже инстинктивно живот закрыла рукой, ожидая худшего. Эту ситуацию завершило прибытие Маши, которую, по правде говоря, я не думала увидеть в обозримом будущем. Она зашла в квартиру и, увидев нас, охнула.

Я очень надеялась, что эта реакция возникла у дочери потому, что она поняла, с какой ненавистью на меня взирает её отец. Эдуард ведь и впрямь меня ненавидел, и демонстрировал это всем своим существом.

– Папа… что здесь творится? – выдохнула Машка, когда её отец приостановился и даже на пару шагов отступил.

– Ничего не творится, – процедил он. – Мать твоя прохаживается по Тосе всеми способами. Но это ожидаемо…

Журавлёв вдруг растерял весь свой пыл, вновь отошёл к дивану и присел на него, как будто тем самым хотел сказать, что мы здесь надолго. Я же вообще не собиралась продолжать всю эту историю, в котором мне всё ясно было без лишних уточнений.

– Мам… Я приехала, чтобы объясниться… Ты ведь уже давно не та женщина, которая должна быть рядом с папой, – проговорила Маша, и эти слова вопреки моему желанию, вновь разбили меня на части.

Прошло всего ничего с того момента, как я узнала про Тосю. У меня ведь есть право реагировать в соответствии с ситуацией, а не трезво обдумав произошедшее? Я считала, что есть. Самое настоящее право проживать эмоции здесь и сейчас.

Но и о самозащите забывать не стоит. Она мне очень даже пригодится.

– Маш… ты сама себя слышишь? – поинтересовалась у дочери, которая