Они оба только увеличивают мое волнение.

Большой госпиталь видно издалека. Дядя Дима паркует машину за оградой, и Антон срывается с места, приказав мне ждать в салоне.

Муж возвращается через пятнадцать минут, помогает мне выйти и ведет к зданию. Когда приближаемся, понимаю, что мы подошли не к той двери, над которой горит надпись «приемный покой».

Неприметная дверь в стороне открывается и оттуда нам машет рукой мужчина в белом халате.

Он без каких-либо бумажек и оформлений отводит нас к кабинету УЗИ. Просит только надеть бахилы, доставая их тут же из своего кармана.

Догадываюсь, что без оплаты «не в кассу» тут не обошлось.

И в подтверждение этому, врач, проводивший нас до кабинета, кивает на узиста. Антон протягивает тому несколько купюр. После чего меня очень вежливо приглашают прилечь на кушетку.

- Отслойки плаценты не вижу, - объявляет врач, повозив по моему животу измазанным в геле датчиком. – Вроде бы все неплохо. Немного крови вытекло из-за сосудов. Вот тут на шейке и по самому краю плаценты парочка лопнула.

Узист прижимает палец к монитору, показывая нам те самые места на черно-белой картинке.

- Значит, все в порядке? – с надеждой спрашиваю я.

Сердце замирает в ожидании ответа. Только бы с ребенком все было хорошо. Остальное не важно.

- Пока да. Но сосудики мне ваши не нравятся. Я вам пропишу кое-что для них. И вот то, что вы делали перед тем, как появилась кровь, больше не делайте. Это ведь после нагрузки случилось? Вам лучше не бегать, тяжести не поднимать, и от секса до родов воздержаться. А то всё может и серьезной отслойкой кончиться.

Киваю с облегчением. Да я буду носить себя как хрустальную вазу. Лишь бы не навредить…

- О! – узист щелкает ко клавишам, фиксируя на экране снимок. – А вы пол уже знаете? Вот тут отлично видно, что это мальчик.

Мы с Антоном всматриваемся в светлое продолговатое пятнышко на экране, на которое указывает пальцем врач.

- У меня будет сын? – растерянно спрашивает муж.

- Будет, - отвечает ему тот доктор, что привел нас сюда, и наблюдал все это время за экраном вместе с нами. – Если документы сделаете. Ты нам, конечно, щедрую сумму предложил, но дураков здесь нет. Одно дело УЗИ мимо кассы, а другое дело кесарево. За такое посадят очень надолго, если что. Так что, либо приезжайте рожать с документами, либо вам светит срочное кесарево в инфекционном крыле. Оно вам не надо, поверьте…

Обратно возвращаемся тоже молча. Я испытываю облегчение, ведь сейчас все вроде бы хорошо. А вот Антон остается напряжен. Отвечает на вопросы дяди Димы отрывисто. На меня смотрит хмуро.

- Ты разве не слышала, что сказал врач! – рычит на меня дома муж, довольно грубо вырывая из рук ведро, когда я пытаюсь налить из него воды в чайник.

- Оно же почти пустое, - оправдываюсь я.

Там воды меньше трети было. Совсем не тяжело.

Муж сам наполняет чайник, чуть не кидает несчастное ведро на пол, и молча уходит с кухни.

Ну и что это еще за психи?

До самого вечера Антон обходит меня стороной. И я начинаю чувствовать царапающую сердце неловкость. Будто в том, что случилось виновата я. Мой слабый организм в очередной раз подвел.

Начинаю думать, что муж злится потому, что теперь я не смогу справиться почти ни с какой работой по дому. Я и раньше не поднимала ничего реально тяжелого. Но теперь мне даже небольшой мешок с картошкой чуть передвинуть в сторону страшно.

Может, его раздражает моя беспомощность?

Или дело в сексе? Он понял, что ему ничего не светит, и перестал добиваться невозможного? Получается, он, надеясь на секс, был со мной вежливым и обходительным?

Мне становится так обидно, что я не могу сдержать слез.

Скорее бы уже вернуться в город и развестись!

Спать ложусь обиженной. Глаза до сих пор на мокром месте.

А раскладушка Антона все еще пустая. Муж ушел куда-то почти сразу после нашего возвращения.

Я успеваю провалиться в дрему, когда Антон будит меня прикосновением к плечу.

Сонно моргаю, глядя на одетого в верхнюю одежду мужа.

- Лиза, я уезжаю, - говорит Антон.

По лицу не считать его эмоций. Муж будто закрылся в себе.

- Меня не будет скорее всего пару дней, - сообщает он, глядя на меня как-то… строго…

Неприятный холодок расползается по груди.

Оказывается, я уже привыкла к открытому Антону. Тому, кто делится со мной своими чувствами и историями.

А сейчас на меня смотрит Антон Шитов из прошлой жизни. Тот, что оставлял меня одну в пустом доме, уезжая в очередную командировку. Тот, что изменил мне со своей помощницей просто потому, что подвернулась возможность.

Антон никак не успокаивает мои страхи. Он молча кивает, глядя в мое встревоженное лицо, и просто уходит, хлопнув входной дверью.

33

Муж возвращается через три дня таким же хмурым и раздраженным. За это время я, конечно, уже успела навоображать самое страшное.

В голову лезли мысли о том, что Шитов просто решил меня бросить. Понял, что разлюбил и уехал заниматься своими делами без надоевшей проблемной жены.

С этими мыслями спорили страхи о том, что до Антона добрался Кротов. А вдруг мужа уже нет в живых?

Но вот он здесь. Вернулся и ходит по дому мрачной тучей. Говорить ни о чем не хочет. Да даже не смотрит в мою сторону.

Почему я должна гадать, где он был? Меня такое отношение бесит.

Чем он занимался? Общался со своими людьми из города? А может, проводил время с какой-нибудь женщиной? Вот с Олесей этой, например. Она за эти дни не заходила. Значит, они могли быть вместе.

Антон вполне мог переключиться на другую, поняв, что от жены близости добиться никак не получится.

Все эти мысли так меня извели, что я стала плохо спать по ночам.

Хватит. Мне плевать, где он шляется.

Напоминаю себе, что мы разводимся. И скоро он вполне законно будет спать с другими.

Мрачное настроение Антона затягивается. И я с досадой понимаю, что разочарована. Оказывается, в сердце еще была жива крохотная надежда на примирение. Получается, хоть я и отказывалась себе в этом признаваться, но часть меня хотела, чтобы