– Что…, – повторила я, привлекая к себе внимание. – Что вы только что сказали? Что вы имели в виду? Что значит: «Вот, что бывает, когда не слушаешь, что тебе говорят»?

Жестокое осознание настигло меня в эту секунду:

– Это вы? Вы?! Вы все подстроили?!

– Щенок решил, что может что – то решать, – зло процедил старик. – Я еще долго терпел. Жалел его. Но пришло время убрать лишние детали.

– Лишние детали? – я почувствовала, как ком подступает к горлу. В голове всё смешивалось, и я не могла поверить, что слышу это. – Вы говорите о нём, как будто он не человек… как будто он никогда не был вашей семьёй!

– Семья? – Петр Никанорович усмехнулся, в его взгляде сверкнул безжалостный огонёк. – В этом мире нет места для таких сентиментальностей. Есть дело. И есть люди, которые слишком мешают, чтобы их оставили в покое.

Я закрыла лицо руками, пытаясь сдержать подступающие рыдания. Реальность рушилась, как карточный домик. Мой мозг отказывался понимать жестокую правду.

– Вы..вы…вы подстроили аварию с родителями Льва, – не спрашивала, утверждала я.

– Смотри – ка, какая сообразительная, – притворно обрадовался мужчина.

– Старик, ты обезумел, – вклинилась Виолетта такая же шокированная, как и я. – Мы не так договаривались.

– Твоей задачей было заставить его согласиться, – прошипел он в ответ. – Так сложно было его соблазнить? Его смерть на твоих руках. Если бы ты сделала все, как надо, мне бы не пришлось вмешиваться и устранять, как и брата с его женушкой.

Я чувствовала, как тело немеет и отказывается слушаться. Сознание медленно уплывало.

– Вы так просто и открыто об этом говорите, – выдавила я из себя. – Не боитесь, что я пойду в полицию.

– Что ты мне можешь сделать? – расхохотался старик.

– Она может и ничего, но я сделаю…, – рядом со мной остановился следователь Гаврилов. – Вы арестованы.

Лицо Петра Никаноровича так и осталось надменным.

– Это какое– то недоразумение, – попытался ухмыльнуться Петр Никанорович. – Гаврилов, неужели ты и вправду веришь словам этой девчонки? Никаких доказательств у тебя нет.

– Не волнуйтесь, доказательств достаточно, – хладнокровно ответил следователь, внимательно следя за каждым его движением. – Вы сами только что дали нам признание. А теперь пройдёмте.

Старик оглянулся на Виолетту, ожидая поддержки, но та уже отступила на несколько шагов, будто боялась оказаться рядом с ним. Она отчаянно пыталась скрыть испуг, но её дрожащие руки выдавали её с головой. Двое полицейских ловко заковывали мужчину в наручники.

– Почему? – повернулась я к следователю. – Почему вы не сделали это раньше?! Лев сказал у вас был план! Это из – за вас…

– Ева, все в порядке, – слабо улыбнулся мужчина.

– В порядке?! – мои эмоции разрывали меня изнутри. – Да, как может что – то быть в порядке?!

Я ощутила, как стены вокруг словно сужаются, мир замедляется и теряет краски. Все. Больше я не могла выдержать.

***

Я очнулась в незнакомой комнатушке. Я попыталась подняться, но слабость накатила волной, и я снова опустилась обратно. Я лежала на диване в комнате, что напоминала зону отдыха персонала. Собрав, все оставшиеся у меня силы, я поднялась. Щелкнула дверная ручка, открываясь.

В проеме я увидела Льва – с усталым, но спокойным взглядом. Он осторожно зашел внутрь и развел руки, приглашая в свои объятия.

Пальцы сами сжались в кулаки. Я подлетала в нему и без усилий ударила в грудь. Затем еще раз и еще…

– Я чуть с ума не сошла! – продолжала я бить Льва в грудь.

Когда мои удары, почти сошли на нет, он притянул меня ближе. Оказавшись в теплом коконе его рук, я заплакала.

– Придурок, – всхлипнула я. – Идиот.

– Все закончилось, – прошептал он, баюкая меня словно ребенка. – Теперь точно все кончено.

– Я думала, что больше никогда тебя не увижу.

– Теперь мы квиты, – усмехнулся Лев. – Я тоже так думал, когда мне сказали об аварии.

Я подняла на него заплаканные глаза. Что он сейчас чувствует? Насколько это больно узнать, что твой родной дядя убил твоих родителей и пытался разрушить твою жизнь?

Его горячие пальцы скользнули по моей щеке, стирая слезы, коснулись уха и запутались в волосах. Я не удержала томного вдоха, когда Лев нагнулся и ласково поцеловал. Его губы словно возвращали мне реальность. Этот поцелуй с привкусом соли заставлял нас обоих жить.

– Больше никогда не пропадай из поля моего зрения, – слегка отстранившись, прошептал Лев.

– И ты тоже, – ответила я.

ЭПИЛОГ

Год спустя

Воздух пах зимней свежестью в перемешку с запахами новогодних блюд. По телевизору Надя уже обливала пьяного незнакомца из чайника, а я заканчивала нарезку еще одного салатика. Дом я украсила еще в ноябре. Повсюду висели мерцающие гирлянды. На окнах красовались зимние пейзажи, которые я нарисовала декоративным снегом из баллончика. В гостиной стояла огромная елка, украшенная разноцветными шарами и старыми советскими игрушками оставшиеся от родителей, гирляндой и мишурой. Ее верхушку украшала красная звезда. Смотря на эту елку, я словно проваливалась в свое детство и сразу становилось так тепло. На подоконниках стояли декоративные свечи в виде елочек и оленей. И много, много разной мишуры по всему дому.

– Анька! – крикнула я. – Ты где там застряла? Помогать собираешься?

За прошедший год сестра успела закончить школу и Лев отправил ее учиться заграницу. Она вернулась недавно первый раз за полгода на зимние каникулы. Мы же переехали в загородный дом, подальше от городского шума и суеты.

– Лев еще где – то запропастился, – бубнила я. – Как за смертью посылать. Лучше бы сама в магазин поехала.

– Давно хотела спросить, – прокричала сестра из гостиной. – Что за странная картина? … Инсталляция? Что за маски?

Я закатила глаза, выходя из кухни и вытирая руки о фартук. В гостиной Аня стояла перед стеной, на которой под стеклом висело две маски: витиеватая золотая и лаконичная белая. Взглянув на них, я невольно улыбнулась.

– Не бери в голову. Это просто наша маленькая шутка, – отмахнулась я.

Сестра,