Подошла медсестра, мельком взглянула на меня, но, видимо, увидев в моём взгляде то, что лучше было не трогать, быстро отвернулась и пошла дальше. Я снова остался один, в тишине коридора, наполненной лишь звуками шагов и отдалёнными сигналами аппаратов.

Время тянулось невыносимо медленно. Я раз за разом смотрел на двери реанимации, надеясь, что они вот– вот откроются и кто– то выйдет с новостями. Хорошими или плохими – неважно, главное, чтобы знать, что дальше.

Минуты текли, и я чувствовал, как внутри нарастает бессильная ярость. Хотелось, что– то сделать, что– то изменить, но я мог только ждать…

ГЛАВА 26

ЕВА

Писк будильника настойчиво вклинивался в мое сознание. Так жутко хотелось спать, что я не спешила открывать глаза, оттягивая этот момент, как можно дольше. Одеяло было тёплым и уютным, оно словно обволакивало меня, удерживая в приятной дреме, и выбираться из этого кокона совсем не хотелось.

Этот противный писк становился все громче, не оставляя выбора. Я хотела найти этот чертов телефон, но поняла, что руки, словно каменные, а все тело ныло. Казалось, каждая мышца и сустав сопротивлялись движению.

Тихие голоса, о чем – то разговаривали, но я никак не могла разобрать что именно. Я напряглась, стараясь хоть что– то уловить.

– Сестра была очень расстроена, – говорила Анька. – Она не успела все рассказать, как на нас выскочил тот грузовик.

– Все уже хорошо. Я обо всем позаботился, – отвечал ей мужской знакомый голос. – Я никогда больше не отпущу твою сестру и если придется, я буду на коленях молить ее простить меня…

– Коленями ты не отделаешься, – прохрипела я.

С усилием попыталась открыть глаза, и сразу же ощутила, как резкая боль пронзила виски. Писк казался невыносимо громким, эхом отдаваясь в голове.

Мир собирался по кусочкам будто пазл.Дорога. Грузовик. Дерево. Удар.Воспоминания навалились свинцом на меня. В груди сжалось, как будто воздух вдруг стал слишком густым и тяжёлым, чтобы его вдохнуть. Я зажмурилась, стараясь унять хаос в голове.

Оглядевшись, я поняла, что нахожусь в больничной палате. Белые стены, звуки медицинского оборудования, неприятный запах антисептиков – всё это возвращало меня к реальности, но вместе с тем усиливало тревогу. Я снова попыталась сесть, но тело всё ещё казалось чужим и непослушным.

На мое учащенное дыхание кардиомонитор отреагировал еще более противным писком.

Лев с Аней тут же подскочили ко мне. Я видела в их глазах беспокойство, смешанное с облегчением, как будто они не верили, что я действительно пришла в себя.

– Ева, ты очнулась! – Аня смахнула слезу с щеки и попыталась улыбнуться, но её лицо всё ещё отражало следы страха. – Слава Богу, ты в порядке.

Лев стоял рядом, его взгляд был напряжённым, но на его лице промелькнула тень улыбки, когда наши глаза встретились. Он выглядел так, будто вот– вот бросится ко мне, но сдерживал себя.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, его голос звучал мягко и осторожно, словно он боялся, что любое лишнее слово может снова причинить мне боль.

– Голова болит, – призналась я, пытаясь придать голосу твёрдости, но боль и слабость мешали это сделать.

Аня схватила меня за руку, её пальцы дрожали, но она старалась держаться спокойно.

– Мы так переживали за тебя, – сказала она тихо. – Врачи сказали, что всё будет хорошо, но ты так долго не приходила в себя…

– Сколько я была без сознания? – спросила я, чувствуя, как беспокойство сжимает сердце.

– Четверо суток, – ответил Лев, его взгляд был пристальным, будто он пытался убедиться, что я действительно здесь, с ним. – Врачи говорят, что тебе повезло, что всё не закончилось хуже.

– Четверо суток? – эхом повторила я, чувствуя, как холод пробежал по спине. Целых четыре дня я была в этом пустом, бессознательном состоянии, а когда очнулась, не могла вспомнить даже, что произошло. Я уставилась на Льва, который сидел рядом с моей койкой, не отрывая от меня внимательного взгляда.

– Лев... – тихо сказала я, чувствуя, как его имя словно чужое на моих губах, хотя я знала его давным– давно. – Что произошло?

Лев мягко сжал мою руку, и от его прикосновения по телу прошла волна тепла.

– Вы попали в аварию, – объяснил он. – Врачи говорят, что тебе повезло. Но всё уже позади, – его пальцы нежно поглаживали тыльную сторону моей ладони. – Главное, что ты жива.

Я молчала, пытаясь соединить обрывки воспоминаний. В голове всплывали мимолетные сцены – свет фар, грузовик, гулкие звуки, мелькание фигур. Но всё это было размыто, неясно. В голове царил полный хаос, и воспоминания ускользали, как вода сквозь пальцы.

– Ты уверен, что это была просто авария? – задала я вопрос, сама не зная, почему он вырвался наружу. Внутри меня росло странное, необъяснимое беспокойство.

Лев чуть помедлил, снова внимательно посмотрел на меня, и в его глазах мелькнула тень сомнения.

– Это точно была не «просто» авария, – сквозь зубы ответил он. – Я обещаю, что больше не позволю, чтобы что– то подобное произошло.

– И как ты собираешься это сделать? – я попыталась улыбнуться, но это вышло слабо.

– Как я уже говорил Ане, – он бросил на сестру взгляд, и та понимающе кивнула, – я не отпущу тебя. И если потребуется, я буду на коленях просить прощения за то, что наговорил, а главное, что не смог тебя уберечь.

– Ты правда готов это сделать? – усмехнулась я, чувствуя, как к сердцу возвращается тепло.

– Коленями ты не отделаешься, – пробормотала я снова, глядя на него и сжимая его руку сильнее. – Но это хороший старт.

Лев наклонился ближе, его глаза сверкнули в полумраке палаты.

– Я готов сделать всё, что потребуется. Главное, чтобы ты была рядом.

ГЛАВА 27

ЕВА

В больнице меня продержали вплоть до самой выставки. Дни тянулись бесконечно медленно. Каждый проходил по одинаковому сценарию: осмотр, лекарства, процедуры, после обеда приходила Анька, Лев появлялся к вечеру и обязательно с цвета и подарками. Меня это уже стало порядком раздражать. Теперь, когда я поняла мотивы его «увольнения» позволила себе обижаться и злиться на него.

Его забота