«Безобразие! – возмущается свекровь. – Ты решила бросить свою семью?»

«Мама, ты где? – спрашивает Лялька. – Я тебе совсем уже не нужна?»

Чувство вины охватывает жаром. Что я за мать? Завтраком ребенка не накормила, уехала, на звонки не отвечаю. Даже дышать становится трудно.

– Вы проголодались? – спрашивает Влад.

– Что?

Я смотрю на него и не понимаю, что ему надо.

– Пойдемте поужинаем. Первый рабочий день нужно отметить.

– Нет! – получается неожиданно резко, я теряюсь. – Мне нужно домой.

– Я вас провожу.

– Нет, я сама!

Но приходится возвращаться за пальто в кабинет мажора, и он увязывается за мной. Я недовольно смотрю, как он вышагивает рядом, а мыслями уже дома, у плиты, готовлю любимое блюдо дочери.

– Дина, лучше спуститься по лестнице, – предлагает Влад.

И я застываю: идиотка, конец рабочего дня, могу встретиться с мужем.

– Да, вы правы.

Влад открывает дверь и пропускает меня вперед. Я бодро спускаюсь на один пролет и вдруг замираю: этажом ниже хлопает дверь, и кто-то выходит на площадку. Я дергаюсь обратно, но мажор сжимает мой локоть и прикладывает палец к губам.

Вверх поднимается струйка дыма.

– Здесь место для курения, – одними губами говорит Влад и тянет меня назад.

Мы на цыпочках поднимаемся, и вдруг…

– Ты обещал мне, что подашь на развод, – доносится сердитый женский шепот.

Глава 15

Меня будто ледяной водой окатывает с ног до головы. Голос узнать невозможно, но меня уже пробивает внутренняя дрожь. Чужие слова срабатывают триггером. Они накладываются на недавно пережитое и личное так сильно, что превращаюсь в каменное изваяние.

– Потерпи немного, – также шепотом отвечает мужчина. – Сейчас не время.

Я напряженно вслушиваюсь в интонации, пытаясь уловить знакомые, но за стеной с шумом проезжает кабина лифта, разобрать ничего невозможно.

– Сколько я должна ждать? – прорывается женский голос. – Почти двадцать лет жду!

– Ш-ш-ш…

Я отшатываюсь к стене, пытаюсь разглядеть парочку, но вижу только женские ноги в туфлях на шпильке. Туфли незнакомые.

О боже! Сколько предателей в этом мире!

Слезы невольно наворачиваются на глаза.

– Если ты ей не скажешь, я сама раскрою правду! – чуть громче говорит женщина, и у меня в голове щелкает: Маргарита!

Я дергаюсь, Влад подхватывает меня за талию и буквально выталкивает наверх. Слышу только, как дверь снова открывается, на площадку выходит еще кто-то.

– Дина, вы хотите себя выдать? – спрашивает мажор.

Он тяжело дышит, пришлось бороться со мной. А у меня мозги сходят с ума.

– Это была Маргарита. Точно – она!

– И что? Вы ее хорошо разглядели? А если даже это она, тоже ни о чем не говорит. Она могла разговаривать с кем угодно.

– Но… речь шла о разводе.

– И опять мимо. Вам муж дает развод?

– Н-нет.

– Вот видите! Вы просто постоянно думаете о муже, как о предателе, и в каждом человеке видите его. Идемте, лифт подъехал.

Действительно, из остановившейся кабины выходят люди, мы садимся и до первого этажа едем одни. Влад мне вызывает такси. В салоне машины я наконец прихожу в себя и набираю номер дочери.

– Мамочка, нельзя же так! – вопит в трубку Лялька. – Ты нас решила бросить?

– Нет, что ты! Просто… – я замолкаю. Как объяснить ей, что я начинаю новую жизнь? – Я решила немного пожить для себя.

– Мама! Нашла время! У меня экзамены на носу.

И опять в душе просыпается бунт.

– Ты хочешь, чтобы я их за тебя сдала? – спрашиваю холодно и жестко.

– Нет, – Лялька теряется. – Но все мамы заботятся о детях.

– Как? Подскажи мне? Я готовлю еду, ты не ешь. Я радуюсь твоим оценкам, ты злишься. Как я должна о тебе заботиться? Стираю, убираю у твоей комнате, оплачиваю репетиторов. Этого мало?

Я почти кричу. Нервная дрожь, появившаяся на лестнице, выливается в истерику. Ловлю в зеркале встревоженный взгляд таксиста и захлебываюсь невысказанными словами. Закашливаюсь, делаю несколько глубоких вдохов.

– Мама, мама, что с тобой? – Лялька всхлипывает. – После операции тебя будто подменили.

– Ладно, проехали, доченька. Я побывала на грани смерти, вот и решила немного переосмыслить свою жизнь. Папа дома?

– Нет, но он звонил. Сказал, что ужин заказал в ресторане, просил предупредить тебя.

– Хорошо.

Я отключаюсь, а злость уже клокочет внутри. Заботливый какой, надо же! Но получается, это не он стоял на лестнице? Не с ним разговаривала Маргарита? Но эта щучка какова? К Глебу лезет, с Гвоздевым крутит, с от третьего мужика развод требует. Да таких, как она, надо к позорному столбу привязывать и сечь батогами, как в старину делали.

«Прекрати! – приказываю себе. – Так и с ума сойти нетрудно!»

Дать установку легко, а как ее выполнить? Мысли так и крутятся об услышанном разговоре до самого дома.

Лялька открывает мне дверь и смотрит ошарашенным взглядом.

– Ма-ма, это ты?

За этот длинный день я уже и забыла, что с утра прошлась по бутикам, а потом завернула в салон.

– Не узнала? – смеюсь я. – Теперь всегда так одеваться буду.

– Дина, – я оборачиваюсь: в холле стоит свекровь. – Чужие вещи нельзя брать без спроса.

– Вы о чем? – я недоуменно осматриваю себя.

– О малышке от Диор.

– Это моя.

Я прижимаю сумочку к груди, но Алла Борисовна уже идет на меня танком.

– Не может быть! В столице было всего лишь две такие модели. Одна у мамы Владислава, вторую купила я.

Свекровь вырывает из моих рук сумочку и разглядывает ее. Мы переглядываемся с Лялькой и улыбаемся.

– Алла Борисовна, вы уверены, что сумок в продаже было только две?

– На сто процентов, – она внезапно бросает мешочек на стол и, кривя губы, резюмирует: – Хорошая подделка.

– Это не подделка, а самый настоящий Диор.

Мне становится обидно за несчастную малышку, которую не узнают.

– Точно! – Ляля выворачивает наизнанку шов. – Смотри, бабуля!

Свекровь опускает взгляд, хмурится, потом быстро поднимается по лестнице. Через минуту я слышу ее громкий голос, ругающийся с продавцом.

– Мам, – дочь обнимает меня за плечи. – Признайся, ты назло бабушке купила точно такую же сумку?

– Нет.

Не скажу же я дочери, что ничего не понимаю в брендах и малышка от Диор была единственной, которую я точно знала.

– Но ты же дашь мне ее поносить? – Лялька льнет к моему плечу. – Дашь?

– Я подумаю.

– И вот эти брючки. Классные!

Звонок в дверь отвлек наше внимание от покупок. Приехал доставщик из ресторана вместе с официантом, а следом за ними появляется торжественно Глеб. Такой радостный, заботливый семьянин, что челюсти сводит судорогой от злости.

Я сжимаю кулаки, хочу демонстративно отказаться от ужина, а потом в голове щелкает: