– Здравствуйте, Екатерина Валерьевна! – удивлённо и растерянно поздоровалась его секретарша. Та самая, которая работала у него ещё четыре года назад. Она меня сразу узнала.

– Здравствуйте! Глеб Владиславович у себя?

– Д-да, – ответила та заикаясь.

Я кивнула и, больше ничего не говоря, зашла без стука, как тогда, четыре года назад, когда застала его с Яной. Чувствовала себя сейчас максимально странно, словно вернулась назад в прошлое. Хотя от прошлого здесь мало что осталось. Везде был новый дизайн, и в кабинете Глеба, конечно, тоже.

– Катя? – удивился бывший муж, переводя свой взгляд с мужчин, с которыми он, кажется, вел серьёзный разговор, на меня. Они, кстати, не были похожи на его работников, скорее всего, партнёры или будущие партнёры.

– Глеб Владиславович, – испуганно замялась позади меня секретарша.

– Глеб, я хочу поговорить! – потребовала я категорично.

Мужчины вопросительно посмотрели на него, но он не отрывал от меня взгляда. А после сдержанно обратился к ним:

– Господа, прошу прощения за неудобства, однако вынужден перенести встречу на другой день.

Партнёры остались недовольны, но никто не смел перечить Глебу. Видимо, они нуждались в нём больше, чем сам Глеб в них. Поэтому им пришлось проглотить неуважение и с натянутой улыбкой попрощаться, согласившись на условия бывшего мужа.

Двери закрылись, и Глеб расслабленно откинулся на спинку кресла, пригласив меня присесть напротив него, но я даже не шелохнулась, так и стояла на месте, пытаясь не сорваться.

– Кать, что случилось? – голос мягкий, располагающий. Этот гад на все сто процентов контролирует себя. А я вот нет, и наделаю глупостей, если сорвусь.

– Это правда, что ты пытаешься отнять компанию Тимура? – спрашиваю как можно спокойнее.

Он поморщился, когда я произнесла имя Тимура, словно ему неприятно слышать его из моих уст.

– Неужели нажаловался? А я чуть было его не зауважал… – хмыкнул Глеб.

– Никто мне не жаловался! Я узнала случайно.

– Так, хорошо. Ты узнала, и что дальше? Будешь просить оставить его в покое? – недовольные нотки в голосе просочились, но он быстро взял себя в руки.

Глеб был прав – если понадобится, я была готова просить его, но сначала хотела узнать, чего он добивается.

– Глеб, зачем тебе всё это? – тоже хотела быть спокойной, не показывать своих эмоций, как и он, но я не такая сильная, как бывший муж. В моём голосе прозвучало огромное разочарование.

Воронцов поджал губы. Он правильно считал мои чувства. Глеб медленно поднялся с рабочего места и подошёл ко мне. Подошёл очень близко, между нами почти не осталось свободного пространства. Я не стала отступать назад, хотела сама себя проверить, насколько далеко смогу его пустить, если он попробует. Ведь должна была наконец разобраться в себе окончательно. Если мне станет противно, то это всё. Никаких сомнений не останется, что между нами больше никогда и ничего не будет. Но если нет… Господи, пусть будет нет! Пожалуйста, пусть мне будет противно!..

Подняла глаза на него и ждала, что он ответит.

– А ты как думаешь? – шепнул он, чуть наклонившись. Глеб посмотрел на мои губы, поднял руку, но его пальцы так и застыли в паре сантиметров от моей щеки.

– Ты сказал, что отпускаешь меня. Дал понять, что не станешь меня трогать, если я перееду в дом твоих родителей с детьми…

– Сказал, но это не означает, что я не хочу обратного, – в его голосе появилась хрипотца. Я прекрасно знала, что это означает. Он меня желает…

– Что ты пытаешься сделать?

– Я всего лишь не оставляю надежду, что ты сможешь меня простить…

– Мы никогда больше не будем вместе. Оставь Тимура в покое, – я отрицательно мотаю головой. Медленно и не отрывая взгляда. Он болезненно хмурится и закрывает глаза. Чуть тянется ко мне и вдыхает запах волос возле виска.

– Катёнок… – выдыхает в мои волосы.

Я замерла, просто перестала дышать. Он называл меня так, когда мы были женаты. Такое до боли родное обращение просто рвёт мою душу. Я подняла ладони и положила ему на грудь.

– Не смей меня так называть! – зашипела тихо дрогнувшим голосом. Я всё чувствовала и помнила, и бешеный стук его сердца говорил о том, что он тоже помнил. – Ты не имеешь права, больше не имеешь… – толкнула его, и он поддался. Отступил. А после подошёл к окну и долго молчал, глядя с высоты на темнеющий город.

А я не могла уйти, хотя очень хотела сбежать. Хотела завыть в голос и выплакаться, но не могла себе этого позволить. Я должна была Тимуру, он всегда был рядом, когда я осталась одна. Поэтому просто не имею права уйти ни с чем.

Глеб обернулся наконец, и я машинально обняла себя руками, словно хотела закрыться от него. Лицо бывшего мужа изменилось, он спрятал свою боль и теперь смотрел на меня серьёзным взглядом. Долго собирался с мыслями. На его скулах заходили желваки. Я видела, что он хотел что-то сказать, но никак не мог побороть себя. Словно не хочет говорить задуманное.

– Ты сказала, что мы не будем больше вместе. Но я так не думаю. Если взять нас с этим Ждановым, то даже мне понятно, с кем ты точно не будешь вместе.

– Нет! Ты не понимаешь, о чём говоришь, – я несогласно мотаю головой. Не перебиваю, но даю понять, что не согласна с его словами.

– Я могу доказать!

– Что? Что ты можешь доказать?! – уже не выдерживаю, голос срывается, и я начинаю громко говорить, крепче обнимая себя руками.

– Я отступлюсь от его компании, верну ему всё как было. Верну его самого в город. Отпущу тебя с ним на свидание. У тебя будет целая ночь, чтобы определиться, – Глеб старается сдержаться.

Я недоверчиво смотрю на него. Переносицу щиплет от подступающих слёз. Начинаю задыхаться. В груди всё жжёт, я понимаю, что он сейчас хочет сказать.

– Я знаю, что между вами ещё ничего не было, – продолжает  временем.– Не знаю, за что Бог меня любит, но я везучий сукин сын. Знаешь, я когда узнал, сразу понял, что есть маленькая надежда, и ты всё ещё можешь быть моей. Не только телом, но сердцем и душой. Вот только ты неустанно сопротивляешься, не можешь простить и забыть… – он сделал паузу, собираясь с мыслями. – Если ты станешь его женщиной той ночью, я отступлю. Отпущу тебя насовсем. Даю слово! Но! Если между вами ничего не будет, обещай, что дашь нам шанс!