Я сразу понимаю, что что-то не так.

Мужа шатает. Он стоит на одной ноге, заваливаясь на поддерживающего его мужчину.

Вторую ногу как-то неловко держит в воздухе.

И я с ужасом вижу, как на землю с этой ноги обильно, буквально, ручейком, стекает темная кровь.

Меня мутит, и головокружение возвращается, так что приходится ухватиться за перила на крыльце, чтобы не упасть.

- Лиза! – зовет дядя Дима, - Не стой столбом, помоги мне поднять Антона в дом.

Беру себя в руки и трясу головой, чтобы избавиться от дурноты.

Сбегаю к мужчинам вниз и подхватываю Антона под свободную руку.

- Цепь с бензопилы сорвало, - говорит дядя Дима. – Нехорошо, получилось…

22

Подтаскиваем Антона к дивану в большой комнате. Помогаем аккуратно сесть, но муж все равно шипит от боли.

- Сколько крови, - растерянно замечаю я, глядя на красную дорожку из капель на полу. – Антон нужно везти тебя в больницу!

- Нельзя, - сквозь сжатые зубы отвечает муж.

- Но как же нельзя? Ты же кровью истекаешь! Это серьезно…

- Ну, не преувеличивай… - дядя Дима хлопает меня по плечу. – Не разводи панику, Лизавета. Сейчас съезжу за врачом – подлатаем твоего Антошу. Будет лучше прежнего.

Дядя Дима, явно торопясь, уезжает. А я перевожу испуганный взгляд на мужа.

Он слишком бледный и вялый. Так не должно быть, если рана несерьезная. Паника начинает биться в моих висках учащенным пульсом.

Нужно срочно что-то делать…

- Давай посмотрим, что с твоей ногой…

Я подскакиваю и бегу на кухню. Где-то там я видела ножницы.

Нахожу их висящими на гвоздике на стене и бегу обратно к Антону. Падаю на колени рядом с диваном.

Вдыхаю глубоко, чтобы унять дрожь в руках, но это не помогает.

Пальцы все равно трясутся так, что мне страшно отрезать Антону еще что-нибудь дополнительно.

Быстро – быстро трясу руками, чтобы снять напряжение. Это помогает, и я аккуратно пытаюсь разрезать порванную брючину.

- Не стоит, Лиз, - слабо протестует он. – Не смотри, тебе плохо станет…

- Глупости.

Я продолжаю свою работу, замирая, когда Антон начинает шипеть от боли.

Рана находится ниже колена. Сквозь темные от крови порванные штаны не видно насколько все плохо.

Я разрезаю ткань почти до колена и аккуратно отодвигаю в разные стороны.

- О, Господи! – стону я шокировано.

Всё плохо. Очень-очень плохо. Рана действительно очень глубокая. Большой глупостью было привезти Антона сюда, а не в больницу.

Муж оказался прав.

Чувствую неминуемо подступающую дурноту. Пытаюсь глубоко вдохнуть, чтобы успокоить неприятные позывы желудка. Но запах крови только усиливает тошноту.

Сбегаю на улицу, где меня тошнит на траву рядом с крыльцом.

Отдышавшись немного, возвращаюсь к мужу.

Он сидит, откинувшись на диване, с закрытыми глазами. И это пугает меня.

- Антон… - зову мужа дрожащим голосом.

Облегченно вздыхаю, когда муж открывает глаза.

- Говорил же, - комментирует он мою пробежку на свежий воздух.

- Там не царапина… - мой голос срывается, выдавая страх. – Плевать на риски. Нужно было ехать в больницу!

- Не плевать, - строго обрывает меня муж. – Попадусь на радар Кротова, и я все равно покойник. Так еще и будет легко вычислить, где ты находишься. Нет уж. Если помру, значит судьба…

Глаза начинает щипать от слез.

- Что ты такое говоришь…

- Всего лишь трезвый расчет, Лиза. Сейчас ничего лучше помощи местного ветеринара, я себе позволить не могу.

Антон вдруг морщится и прикрывает глаза ненадолго.

- Ветеринара? – растерянно переспрашиваю я.

- Да.

- Но как же… Антон, а если ты действительно умрешь? Так нельзя!

Слезы текут по моим щекам, а сердце сжимается от колючего страха.

Что я буду делать, если мужа не станет. Я могла сколько угодно думать о разводе, потому что была сильно обижена на Антона.

Но что я буду делать, если его не станет?

Я ведь его…

- Если я умру, - спокойно говорит Антон, - то вы с дядей Димой меня похороните. А потом ты дождешься здесь, пока мои люди посадят Кротова. Там и без меня на него зубы точат. Так что Кроту конец по-любому. Потом разберешься уж сама, что делать с наследством.

- Засунь ты свое наследство знаешь куда? – я шмыгаю носом и размазываю по щекам слезы. – Не вздумай даже думать об этом… Антон, не вздумай терять сознание!

Антона ведет, а его взгляд теряет фокус. И я хлопаю мужа по щекам, чтобы вернуть обратно.

Это работает.

Антон снова смотрит на меня вполне осознанно.

- Я так сглупил… - тихо произносит он, глядя мне в глаза. – Не плачь, любимая. Я еще не умер.

Антон слабо улыбается.

- Дурак! – я сердито морщусь. – Хватит нести ерунду!

- Ты такая красивая… - Антон поднимает руку и касается моей щеки. – И такая родная… как же я раньше не понимал… Вот когда арестовали меня, и я испугался, что тебя больше не увижу, тут то и дошло… А уж когда этот мерзавец фотку твою притащил… если бы мог, там бы его и убил, веришь?

- Верю – верю, - послушно соглашаюсь я.

Касаюсь ладонью лба мужчины, проверяя нет ли жара. Но он скорее холодный как лед.

- Давай же улыбнись, - просит муж.

- Что-то не хочется…

- Если там все так плохо, как ты считаешь, и я умираю, то требую предсмертной милости. Хочу увидеть твою улыбку.

Растягиваю губы в фальшивой улыбке.

- Не годится, - бракует Антон мою подделку.

Хочу съязвить, но залипаю на глазах мужа.

Он смотрит сейчас так серьезно. С нежностью. С трепетом.

Невозможно не поддаться.

Я ведь люблю тебя, Антон. Хоть ты этого и не заслуживаешь.

Ныряю в его взгляд, чувствуя, как трепещет сердце в ответ. Что-то внутри с охотой отзывается на чувства мужа.

Если забыть обо всем на свете, то я сейчас смотрю в самые важные глаза на всем белом свете. Самые любимые. Самые родные.

Легко улыбаюсь. Это так естественно.

Улыбаться тому, рядом с кем поет твоя душа.

- Спасибо, - хрипло благодарит Антон, проводя большим пальцем по моей нижней губе.

Входная дверь хлопает, разрушая момент, и я сконфуженно отвожу взгляд.

Дядя Дима вернулся вместе с крепким усатым мужчиной лет пятидесяти. Судя по всему, это