– Скажи, чтоб курьер сюда заехал за конвертом.

Эвелина уже смахивала картинки на сайтах цветочных магазинов, я достал из стола жёлтую в крапинку бумагу, написал:

“ Ольга, давай встретимся в ресторане, поговорим.”

Запечатал конверт, маякнул Эвелине:

– Вот это положишь в букет посыльному. А сейчас выйди, у меня работа.

–Здрасьте, куда выйди, пап? А адрес?

Я размашисто написал Олин адрес, вручил Эвелине.

Минут через десять объявился Игнат с планшетом:

– Готово.

– Приедет Татьяна, проводи её ко мне. По поводу этого объявления: скажи нашим, чтоб заблокировали его. Не знаю как, надо чтоб никто этого объявления не видел, а то переманят нашу Олю, не успеем оглянуться.

– Сделаю.

Татьяна мой спец по кадрам, женщина за пятьдесят, стриженая под мальчика с украшениями, размером с шаманский бубен, такая же яркая и худая как его посох, вошла. Сразу села за стол, приготовилась писать и слушать. Вот за то и ценил своих приближённых сотрудников, все точно знали что делать.

– Есть женщина Волкова Ольга, моя бывшая жена, – проницательный взгляд Татьяны ничего не выражал, хотя я знал, она поняла, о ком речь. Татьяна оформляла и увольняла Ольгу: – Так вот. Она подала заявление в поисках работы.

Положил перед Татьяной планшет с текстом заявления Ольги.

– Мы должны всех опередить и предложить ей работу сами. Но! Она гордая и не будет работать у меня из принципа. Сделаем так: ты, Таня, ей позвонишь и пригласишь.

– Могу предложить твой филиал на Кутепова. Там переводная контора остро нуждается в начальнике отдела. Ольге по силам.

– Ничем не выдай себя. Говори официально, холодно, но с уважением.

– Так, Роман, конкретно, ты чего хочешь? По делу: зарплата, условия, командировки куда, статус?

– Обалдела? – я вспылил, тут же взял себя в руки: – Виноват. Какие командировки, у неё ребёнку 4 году. Садик, сопли, все дела. Весь набор, по которому никто её не берёт.

– Мы тоже таких не берём.

– Не зли меня. Короче, прояви таланты, завтра доложи мне, что приняла человека, назначь собеседование часа на два дня, чтоб пробок поменьше было. На собеседование Иванова отправь, в курс моих дел не вводи, но скажи, чтоб принял с распростёртыми объятиями, причём по её желанию на полдня.

В дверь поскреблись, я знал, это Эвелина. Вот ведь неугомонная, говорил же не соваться, когда занят.

– Заходи, – постарался не рычать.

Эвелина вошла, втолкнув впереди себя парня-доставщика с цветами:

– Пап, не понимаю, чего он хочет.

Я уставился на парня, он прижимал к себе роскошный букет цветов, свободной рукой растерянно стянул кепку:

– Тут конверт, ответа ждать или просто вручить? В заказе не указано.

– Да пап, как думаешь, надо ждать, что там Оля тебе ответит или лучше пусть пацан быстрее сматывается, пока этим букетом в него не запустили?

Я хлопал глазами. Все хлопали глазами. Я вздохнул, ох уж эта Эвелина:

– Вручить, ответа не ждать.

Подумал, Оля не девочка, ответ по ватсапу пришлёт, если не захочет позвонить. Знал бы я, как был прав. Позвонить она точно не захотела. А вот на ватсап напишет…

Глава 21

Глава 21

– Ольга, Владимировна, здрасьте, я Кирилл, водитель Романа Яковлевича. Помните меня? – у меня на пороге стоял светловолосый парень в дорогом костюме, неуверенно топтался, держа здоровенную коробку в руках.

– Конечно, помню. – я сконфуженно опустила голову, хорошо помня, как сбежала от него в больнице. – Здравствуйте, Кирилл. Что случилось?

Я смотрела на визитёра, не понимая, что происходит.

Кирилл, гружённый тяжёлой коробкой переступил порог:

– Это вам, – мужчина двигался аккуратно, боясь зацепить что-нибудь в тесной прихожей: – Куда поставить?

– А что это? – я шла за ним, а он, не дождавшись моего ответа уже прошёл на кухню, поставил коробку на пол:

– Продукты.

– Что? Зачем?!

Меня никто не слушал, Кирилл исчез, крикнув с площадки:

– Не закрывайте дверь, пожалуйста.

Я выглянула посмотреть, что происходит. Возле лифта стояло ещё 4 здоровенные коробки, Кирилл по очереди вносил их на кухню. И без того довольно тесная кухня превратилась в катакомбы, я ошарашенно смотрела на прибывающие коробки. На автомате заглянула в одну из них: нарезка, колбасы, сыры, всё в вакууме. Банки, склянки, пакеты, сок для Миши, молоко. Поверх всего лежала громадная яркая коробка с конструктором.

– Вот, кажется всё, – Кирилл шевеля губами пересчитал коробки, взял конструктор. повернулся ко мне:

– Это для вашего мальчика. От Нины.

– А теперь несите всё обратно, – я непримиримо сложила руки на груди: – Мне от Романа Яковлевича ничего не надо. Так и передайте вашему шефу.

– Только не это, – мне показалось, Кирилл побледнел: – Помилуйте, Ольга Владимировна. Шеф сказал, если вы не возьмёте, он заставит меня стоять перед вашими дверями, пока не возьмёте.

Я от досады аж топнула ногой. В этом был весь Ольшанский. Только его мнение верно! Мнения других не существует, если оно не совпадало с мнением Ольшанского. Решил наградить добром, награждайся! Получай и не смей отказываться.

Положение незавидное что у Кирилла, что у меня. Я что, нищенка? Ну почему добром надо наградить так, чтоб я обязательно почувствовала себя обязанной!

А, это он теперь начал соревнование кто лучше. Марат или он, Ольшанский.

– Кирилл, спасибо вам, я всё понимаю. Оставьте. Я знаю, вы тут ни при чём. Спасибо.

Он уже был в дверях, я спохватилась:

– Нине передайте, пожалуйста, спасибо.

Закрыла за парнем дверь, стала разбирать коробки. Прибежал Миша, смотрел круглыми глазёнками, развёл руки:

– Мама, зачем нам столько колбасов?

– Это подарок, сынок. – я вздохнула, соображая куда девать столько “колбасов”. Вручила сыну коробку с конструктором.

Малыш ещё покрутился минуту, заглядывая в коробки, убежал возиться с новой игрушкой. А я раскладывала по местам нежданную помощь, сказать, что обрадовалась? Нет, конечно. Вернее да, мне приятно было такое внимание, но оно было, как бы это сказать, …обязывающее.

Как можно что то принять, когда этот человек упрекнул меня хоть и пять лет назад. Обида-то никуда не делась, злые слова обжигали до сих пор” приползёшь за помощью”. Я всегда знала, что любой подарок от мужчины это мышеловка. А безвозмездная помощь от бывшего это обязательно востребуется в будущем: я тебе, ты мне. Я снова завелась.

Схватила телефон, не думая, что будет потом, вместо “спасибо за щедрость” написала:

“Тебе лично, Ольшанский, придётся приползти и забрать свою подачку! “ Начала снова всё скидывать в коробки, вынимая из шкафов, куда только что складывала штабелями баки-пачки – мне кусок в горло не полезет от Ольшанских щедрот. Чтоб не приставала тётка, вынесла все коробки на балкон, на всякий случай накрыла их сверху покрывалом.

В дверь позвонили. Странно, у тётки свои ключи. Открыла дверь, замерла: огромный букет цветов загородил того, кто его держал. Посыльный по-деловому протянул мне ручку:

– Распишитесь.

Мне вручили букет, я ошарашено смотрела в трепетную роскошь алебастровых лепестков. Началось. Ольшанский принялся за осаду как следует.