В каждой её фразе, в каждом притворном взгляде, который она к нему обращала, он чувствовал фальшь. Конечно, планировал провести тест на ДНК в ближайшее время, но уже принял решение, что не отступит от задуманного, какое бы родство с ребёнком ни обнаружили бы в результате анализа.

– Будет кто-то знакомый? – вскинула она брови удивлённо.

Отложила журнал, который листала, сидя в гостиной и обложившись подушками. Посмотрела на Давида с улыбкой, в которой тёплые эмоции и не ночевали.

– Да, партнёр по бизнесу. Точнее, его целая семья. Муж, жена, двое детей, – немного приврал он, на что Эмма отреагировала ожидаемо.

Скривила нос, но очень быстро сообразила, что проявлять такую реакцию не стоит.

– Детишки маленькие? – уточнила она, взяв телефон и готовясь что-то записывать.

Интересно, что именно? Какие блюда приготовить отдельно для малышей? Или как их развлекать, пока взрослые общаются?

– Маленькие. Но это не твоя забота. Мне просто нужен ужин на четверых. Устрой его по высшему разряду.

Решив не углубляться в обсуждение предстоящей встречи, Давид взглянул на жену так, чтобы она поняла: задавать лишних вопросов не стоит.

И отправился к себе в кабинет, чтобы немного передохнуть и попытаться связаться с новыми поставщиками.

Завтра вечером их с Кариной ждёт интересное событие. Осталось лишь окончательно подготовиться.

***

– Для меня ты так не наряжалась уже очень давно, – попытался то ли начать заигрывать со мной Тимофей, то ли сделать вот такой неуклюжий комплимент.

Я посмотрелась в зеркало и повертелась перед своим отражением, ища в нём недостатки, которых не было. Восхищённые взгляды мужа, которыми он меня награждал, не были фальшивыми. Я это чувствовала и видела.

Что ж… значит, существовала вероятность, что он хоть отчасти испытает те эмоции, которые подарил мне в тот момент, когда решил связаться с другой, а я об этом узнала.

– Посмотрим, как ты станешь себя вести, Тим, – ответила расплывчато, улыбнувшись сама себе.

Мы должны были отправиться на встречу с Асатиани и его женой, и я уже предвкушала последствия этого вечера. Как всё пройдёт? Как станут вести себя эти двое горе-любовничков, отношения которых держались, как выяснилось, на чём угодно, но только не на искренности и любви?

Иначе бы Эмма и Тимофей уже были вместе, а не ждали наследства Асатиани, чтобы жить безбедно на чужие средства.

– Ты так поменялась, Карина, – вновь завёл разговор Соловков, но, судя по тому, как довольно он улыбался, ему нравилось то, что он перед собою видел. – Ведёшь себя как-то иначе, да и эта встреча с важным клиентом… Тебя повысили так быстро.

Конечно же, пришлось соврать мужу, что мы едем на деловой ужин, связанный с моей работой. И Тим не только поверил, но и очень воодушевился тем, что передо мной открылись новые перспективы.

– Жизнь заставила, – откликнулась я расплывчато. – Ну что? Едем?

Соловков подался ко мне, чтобы поцеловать, но я отстранилась и помотала головой.

– Помада, – ответила, выскользнув из комнаты, чтобы надеть туфли и ехать к Асатиани.

Ещё за несколько сотен метров до дома Давида и Эммы Тимофей начал заметно нервничать. Один раз и вовсе вскрикнул, испугавшись кошки, которая чуть не бросилась к нам под колёса.

– Она же не чёрная, – немного нервно хохотнула я, потешаясь над реакцией Соловкова.

Таксист, который нас вёз к Асатиани, хмыкнул, но никаких ремарок вставлять не стал. И вот мы остановились у ворот дома, принадлежащего Давиду и Эмме, и Тим, судя по всему, прекрасно понял, куда именно мы прибыли.

Я же усиленно делала вид, что ничего не происходит. Вышла из машины, не дожидаясь, пока муж учтиво откроет мне дверцу, направилась к воротам, возле которых нас уже встречали.

– Тимофей! Что ты там застрял? – обернулась я к Соловкову, награждая его улыбкой – самой лучезарной из всех возможных.

Муж же был мрачнее тучи.

– Ты уверена, что мы приехали, куда нужно? – глухо спросил он, приближаясь ко мне.

Я закивала.

– Разумеется. Идём.

Взяв Соловкова под руку, я направилась к дому, в дверях которого стоял, опираясь на трость, Давид.

– Карина, как я рад, – приветствовал он меня и, скользнув по Тиму быстрым взглядом, представился: – Давид Асатиани. Весьма доволен нашим знакомством.

У меня по телу побежали просто толпы мурашек. Всё это было столь волнительно, что я лишь усилием воли заставляла себя особо не нервничать, ведь излишние тревоги могли быть вредными для моих малышей.

Подав руку, Асатиани проводил меня в дом. Соловков плёлся позади, ничего не говоря. Но я физически ощущала, в каком он недоумении и даже ужасе.

– Эмма уже накрыла прекрасный ужин, – проговорил Давид, ведя меня в столовую. – Эмма – это моя жена, – доверительно сообщил он Тимофею, слегка обернувшись.

И когда мы добрались до дверей, которые перед нами услужливо распахнула прислуга, состояние, в котором я находилась, достигло апогея. Почудилось, что и само пространство вокруг столько напряжено, что даже стало вибрировать.

Мы вошли в столовую, где находилась Эмма, и Давид объявил:

– Дорогая, наши гости прибыли.

Его жена, на лице которой была совершенно лишённая тепла улыбка, сначала привстала с софы, затем её глаза впились в меня, а следом – в Соловкова, который тоже зашёл в столовую. Все краски схлынули с красивого и холодного лица Эммы, она побледнела и приложила руку к губам.

– Девочка моя! – воскликнул Асатиани, устремляясь к жене, настолько быстро, насколько он мог в его состоянии. – Ты в порядке?

Я поджала губы, когда увидела, что Давид буквально силой подтащил Эмму к стулу, на который и усадил.

– Я… в порядке, – прошелестела она, пока я, решив не пренебрегать гостеприимством, уже вовсю располагалась за шикарно накрытым столом.

– Добрый вечер, – поздоровалась с любовницей своего мужа.

Специально устроилась так, чтобы быть в полуметре от неё, протянула ладонь этой сучке.

– Карина, – представилась, не дожидаясь, пока нас познакомит Давид. – А это мой муж Тимофей, – указала на Соловкова, лицо которого отражало весь тот калейдоскоп эмоций, что сейчас наверняка бушевал в его душе.

Смятение, непонимание, оторопь. И ещё миллиард самых разнообразных чувств и ощущений.

– Очень приятно, – пролепетала Эмма, немного сжав мои пальцы.

Мужчины устроились за столом. Давид, отыграв милую семейную сценку, словно бы забыл про жену. Глаза его блестели каким-то лихорадочным блеском, который мне совершенно не нравился. Словно бы Асатиани держался из последних сил, и как только эти силы иссякнут, он попросту превратится в ходячий труп.

Нам разлили шампанское в бокалы. Давид, взяв