Я уже готова была присесть прямо на порог и просто заплакать от безысходности, когда вдруг услышала, как кто-то медленно подошёл сзади. Холодок пробежал по коже. Я обернулась резко, и сердце тут же замерло.

– Ты забыла свои вещи у меня, – раздался знакомый голос. Из тени вышел Олег Владиславович, в его руках была моя сумка. – Решил лично вернуть.

Он стоял так близко, и я почувствовала, как все мои мышцы сковало. Как он оказался здесь? Ужасные мысли закрутились в голове.

– Олег… то есть, Олег Владиславович, – я отступила на шаг, пытаясь сохранить дистанцию и остатки самообладания. – Что… что Вы здесь делаете?

– Мы не закончили наш разговор, – его голос прозвучал тихо, но слишком угрожающе. Он сделал шаг вперёд, и я невольно отступила назад, прижимаясь к двери. – Мы должны обсудить будущее нашего ребёнка.

– Я… я устала, – выдохнула я, чувствуя, как внутри всё дрожит. – Пожалуйста, мне сейчас нельзя волноваться. Я просто хочу отдохнуть… Я не могу больше сегодня.

– Ты действительно думаешь, что разговоры о ребёнке можно отложить? – его голос был холодным, и в нём слышалась жёсткость. – Этот вопрос нельзя просто так оставить, Виктория. Ты носишь моего ребёнка, и я не собираюсь уходить, пока мы не придём к общему решению.

– Это мой ребёнок, – отрезала я, чувствуя, как волна отчаяния подкатывает к горлу. – Я не собираюсь отдавать его.

– Наш ребёнок, – он подчеркнул это с такой уверенностью, что мне захотелось закрыть уши. – Я предлагаю тебе сделку. Ты получишь деньги, и тебе больше никогда не придётся работать, ты же именно этого хотела. Это то, чего ты добивалась, зачем сейчас строишь из себя невинность. Подпиши договор, и каждый из нас получит то, чего хотел изначально. Ты – деньги, я то, что принадлежит мне по праву.

Моя голова кружилась от усталости, сердце колотилось, и я чувствовала, как слёзы подступают к глазам. Я с трудом сдерживалась, чтобы не разрыдаться прямо перед ним.

– Деньги… Вы действительно думаете, что деньги могут решить всё? – мой голос дрожал, но я попыталась выглядеть твёрдой. – Не все в этом мире продаётся, Олег Владиславович. Я не собираюсь заключать с Вами никаких сделок. Прекратите уже меня терроризировать. Я не железная, не заставляйте меня ещё больше нервничать.

Он сделал ещё шаг, сокращая расстояние между нами. Я чувствовала, как его холодный взгляд пронизывает меня насквозь, и в этот момент поняла, насколько он был уверен в своём контроле над ситуацией.

– Виктория, – его голос стал чуть мягче, но от этого не менее напряжённым. – Ты должна понять, у тебя не будет другого выбора. Ты не сбежишь от этого. Завтра ты выйдешь на работу, и мы продолжим этот разговор.

– Я не хочу Вас видеть, – я вскинула взгляд, чувствуя, что вот-вот сломаюсь. – Повторяю, мне нельзя волноваться. Прошу, оставьте меня хотя бы на сегодня.

Я надеялась, что это его тронет, хотя бы на минуту. Что он увидит, насколько я разбита и испугана.

Он замер, и я заметила, как его выражение лица немного изменилось. Как будто он впервые обратил внимание на то, как я выгляжу – вымотанная, дрожащая.

– Хорошо, – неожиданно сказал он, опуская взгляд. – Отдыхай сегодня. Но завтра… я жду тебя на работе. И никаких глупостей, Виктория. Не пытайся сбежать. Мы ещё не закончили.

Он протянул мне сумку, и я с облегчением схватила её, пытаясь скрыть дрожь в руках.

– Завтра, – повторил он, не отходя от двери, словно проверяя, как я среагирую.

Я лишь кивнула, надеясь, что он уйдёт, и я смогу наконец перевести дух. Через мгновение он развернулся и направился к выходу, но что-то в его движениях говорило о том, что он далеко не сдался.

Когда входная дверь в подъезд за ним закрылась, я упала на колени, едва удерживая в себе рвущиеся наружу слёзы. Всего на несколько секунд я позволила себе слабость, потому что знала, завтра всё продолжится, и мне нужно было скорее придумать, как ему противостоять.

Глава 12.

Я проснулась от невыносимого ощущения тошноты. С трудом встав с кровати, сразу направилась в ванную, где меня вырвало. Беременность наконец начала проявлять себя по-настоящему.

Я уперлась руками в раковину и посмотрела на своё отражение в зеркале. Лицо было бледным, глаза тусклыми, волосы растрёпанными. Чёрт, как я вообще смогу пойти на работу в таком состоянии?

Было нелегко, но сегодня я была настроена бороться. Воронцов может думать обо мне что угодно, но я не позволю ему снова так обращаться со мной, как вчера. Если он попробует ещё раз надавить или применить силу, я не буду молчать. Я готова пойти на крайние меры.

Быстро одевшись и съев лёгкий завтрак, хотя аппетита совсем не было, я направилась на работу. Собрав волосы в хвост, постаралась придать себе уверенный вид, хотя внутри меня всё дрожало. Но, черт возьми, я должна была противостоять этому человеку. Я должна была показать ему, что у меня есть свои принципы, и что я не позволю собой командовать.

Офис встретил меня привычной атмосферой. Я уже была на пути к лифту, когда вдруг раздался телефонный звонок. Это была Настя, моя подруга из отдела кадров. Я вчера не сдержалась и позвонила ей. Мне надо было выговориться и поделиться своей новой проблемой.

Вчера я ей рассказала абсолютно всё: про первый тот поцелуй в его душевой, про то, что ребёнок, которого я ношу, оказался его, про второй поцелуй и его угрозы. Да, вчера мне это нужно было, и мне действительно полегчало после признания, но сегодня я немного пожалела. Вдруг Настя проболтается остальным? Я не то чтобы не доверяю ей, мне просто почему-то неспокойно стало на душе.

– Привет, Вика! Ты уже на работе? – её голос звучал с каким-то напряжением.

– Да, почти вошла. Что-то случилось?

– Зайди к нам на минутку, пожалуйста. Надо кое-что обсудить.

– Что обсудить? – я сразу насторожилась.

– Лучше лично, – она замялась. – Жду тебя.

Настроение мгновенно упало ещё ниже. Я медленно направилась в отдел кадров, уже предчувствуя что-то неладное. Настя встретила меня у двери кабинета и жестом пригласила войти.

– Что происходит? – я решила сразу взять быка за рога.

Она опустила глаза, стараясь не смотреть мне в лицо.

– Вик, руководство приняло решение о твоём переводе… – осторожно начала она.

– Какой ещё перевод? – мои руки невольно сжались в кулаки. – Я ничего не знаю о переводе.

– Ты больше