– Я бы и без твоей просьбы это сделал, – друг вздыхает. – Ты что сюда, пешком притащился? Где машина?

– У Ирининого дома. Мне… подышать надо было.

– Да уж, подышал, – Игнат хмыкает. – Ладно, поехали. Подкину тебя к твоей тачке.

Ехать недалеко, и когда я уже сажусь к себе в машину, друг кидает мне:

– Учти, с Ирининым характером у тебя в лучшем случае будет один-единственный шанс. И то сомнительно. А если ей или Катёне будет по твоей вине плохо, пеняй на себя. Я-то сдержался, а вот механики у нас в автомастерской – парни горячие! И их наше партнёрство не остановит, понял?

– Да куда уж понятнее, – бурчу себе под нос.

Но хотя бы можно не беспокоиться: в обиду Ирину с дочкой здесь не дадут.

До дома доезжаю за привычное время. Специально сдерживаю себя и не гоню. Думаю подождать хотя бы до завтра, но в итоге, помедлив немного, в последний момент сворачиваю и еду к матери.

– Марк, сынок! – она открывает дверь, улыбается. – Что же ты без предупреждения? Хоть бы сказал… Я бы ужин посытнее приготовила. А где Лерочка? Ты что, без жены?

– Без. Я один, – прохожу внутрь.

– Ну, тоже хорошо, я рада тебе, сынок, – мать сжимает руки, кидает на меня странный взгляд, словно нервничает. – Сможем поговорить спокойно, по-семейному.

С чего бы? Или я это уже сам придумал, потому что знаю, что она сделала?

«На аборт меня собиралась отвезти твоя мать».

В голове всплывают слова Ирины, и я сжимаю зубы.

– Ну что ж, давай поговорим по-семейному, мама, – в моём голосе яд и сарказм. – Расскажи, как так получилось, что ты собиралась отвезти Ирину на аборт, а мне почему-то сказала, что она сбежала с другим мужчиной в неизвестном направлении?

Глава 16

Марк

Мать бледнеет. Даже губы словно сливаются с цветом кожи.

Если бы я сомневался в словах Ирины, это стало бы последним доказательством.

Хотя я и так не сомневаюсь, что она сказала правду.

– Как ты могла, мама? – спрашиваю негромко.

Доводить её до сердечного приступа мне всё-таки не хочется.

– Я… не понимаю, о чём ты! – она выпрямляется, расправляет плечи.

Хмыкаю сквозь собственную боль. Похоже с сердечным приступом я погорячился. Она ещё на наших похоронах успеет простудиться.

Ну, значит, будем говорить жёстче.

– Я в курсе того, что ты провернула с Ириной. А вот ты, интересно, в курсе, что у тебя уже четыре года растёт внучка?! – сжимаю зубы, внутри снова нарастает ярость.

Мать пожимает плечами, складывает руки на груди, но я вижу, что пальцы у неё дрожат.

– Я ничего с ней не проворачивала! И вообще, не понимаю, почему ты сейчас повышаешь на меня голос, вспоминая эту прошмандовку! Ещё неизвестно, что там за ребёнок у неё…

– Не смей! – хриплю, не в состоянии даже кричать. – Ещё только одно плохое слово в её адрес я от тебя услышу – и можешь считать, что сына у тебя больше нет! Хотя… его у тебя и так больше нет. Ни одна нормальная мать не поступит с сыном и его беременной невестой так, как поступила ты!

– Ни одна беременная невеста не будет сбегать с другим мужиком! – выплёвывает в ответ.

– Ты сама это придумала и сама же поверила в свою выдумку! – тру лоб, пальцы ледяные. – Не было у Ирины никакого мужчины! Она была беременна моим ребёнком!

– Да ладно? И поэтому написала тебе в записке, что у неё другой?

– Откуда… ты знаешь про записку? – прищуриваюсь. – Я ни слова никому про неё не сказал. И ты тоже никогда не упоминала раньше. Ты тогда сказала мне по телефону, – напрягаю память, вытаскивая из неё разговор пятилетней давности, – что она сбежала. Ты понятия не имеешь куда. И туда ей и дорога. Так ведь? Так с чего теперь ты заговорила про записку?

Вот теперь на её лице появляется страх.

Надо же… Так глупо прокололась.

– Ты сама её написала, так ведь? – говорю устало то, что и так уже понял. – Это не было проблемой… Мы никогда не переписывались на бумаге. Кто сейчас так делает?.. Только мессенджеры. Я даже не знал, какой у неё почерк. Ирина оставила записку, в которой написала совсем другое, а ты… ты переписала то, что тебе было нужно.

– То, что ты говоришь – абсурд! – выдаёт мать трясущимся голосом, упорно продолжая изображать глухую несознанку. – И в любом случае, она ушла сама!

– Потому что я отправил ей деньги на аборт, – произношу тихо. – Я этого не делал. Я вообще не знал, что она беременна. А Ирина уверена, что я был в курсе. Почему?

– Меня утомили твои обвинения непонятно в чём, – мать поджимает губы. – Я всегда желала тебе только добра! Так что…

– Ты всегда считала, что лучше знаешь, что для меня будет правильно! – перебиваю, не желая слушать эту чушь. – Может, так оно и было, когда я был ребёнком. И то сомнительно, если вспомнить твои методы воспитания. Но не сейчас… И не пять лет назад, когда я упустил самое дорогое, что у меня было в жизни, и даже не понял этого, идиот…

– Марк, не смеши меня! – мать отмахивается. – Самое дорогое?! Девчонку без роду без племени, сироту казанскую?! Ни особой красоты, ни связей, ничего! У тебя дела пошли в гору, только когда эта твоя так называемая «невеста» сбежала! Лерочка – вот подходящая партия! Благодаря ей ты в итоге достиг того, к чему стремился!

– Я стремился совсем не к этому. Я хотел семью. Хотел счастливо жить с любимой женой – а не так, как ты с отцом, – бью словами, не жалея, и мать сжимается, потому что их жизнь счастливой было не назвать даже с натяжкой. – А нынешнего положения достиг только потому, что всё свободное время занял работой, чтобы хоть как-то заглушить пустоту внутри. Лерочку, кстати, тоже ты подсунула? – мрачно смотрю на неё. – Подсуетилась? Как-то очень уж вовремя она появилась.

Я ведь в то время не собирался жениться, задумываюсь вдруг. А что в итоге?.. М-да.

– Ладно. Я понял. Разговаривать с тобой бесполезно, – говорю глухо. – Но не рассчитывай, что я просто оставлю всё как есть. И кстати. Ты же с Лерочкиными родителями в приятельских отношениях, – язвительно произношу имя жены. – Так вот, я подаю на развод.

Мать слабо ахает.

– Ты с ума