Что до него дошло, что она не виновата в его боли? Но и это он знал сразу.

Что он понял, что брата не обрадовала бы такая месть? Ах, как будто он хоть миг сомневался в брате!

У Атьена не было никакого разумного ответа на её вопрос.

Он просто позволил злости и ненависти захватить его сердце — и действовал под их влиянием. Теперь же, освободившись от них, он сам стыдился своего срыва и сам не мог поверить, что дошёл до такого.

Он искал — и не мог найти себе никакого оправдания, которое позволило бы ему теперь сохранить лицо перед Диэри.

Но ему нужно, нужно было что-то ответить ей — и ответить честно, потому что он понимал, почему она спросила именно об этом и почему именно этот ответ мог бы вернуть ей спокойствие.

Отвернувшись к своему окну, Атьен глухо признал:

— Я позволил ненависти, которую питаю к вашему брату, излиться на вас, о чём… о чём теперь искренне сожалею, — запнулся он, бросив на неё быстрый взгляд и в ужасе обнаружив, что она смотрит на него всё так же пристально и внимательно, явно ловя каждое движение мимики и каждый оттенок интонации. — Я понимаю, — чуть твёрже сказал он, прикипая взглядом к точке на стекле, — что это едва ли вас успокоит, и вы вправе задаваться вопросом: «Раз он сорвался однажды — где мои гарантии, что он не сорвётся вновь?» — мысль его запнулась, и ему потребовалось несколько секунд, чтобы продолжить её: — Мне жаль, что я разрушил ваше доверие, но теперь мне нечего сказать в своё оправдание, кроме как дать обещание, что впредь такого не случится, — он заставил себя посмотреть на неё.

Лицо её было спокойным и внимательным, и таким же спокойным и внимательным был взгляд. Она просто слушала — даже вслушивалась — в каждое его слово и не пыталась перебить или переспросить, и это его ободрило.

Осознав, что он закончил свою речь, она слегка кивнула и тихо ответила:

— Тогда мы были врагами, и вы не обязаны были быть ко мне добрым, поэтому я бы не сказала, что вы потеряли моё доверие, — она снова чуть усмехнулась, уже знакомым ему образом, и добавила: — Не вижу причин не поверить вам теперь, — она кивнула более решительно и резюмировала: — Что ж, вы были правы, этот разговор в самом деле уменьшил мои страхи, — улыбнулась она благодарно.

Он с облегчением перевёл дух.

Почему-то и у него на сердце стало легче.

Глава шестая

Мне новожизни отблеск засветил –

Он чудоцветом сердце мне манил.

Декларация Атьена ободрила Диэри. Она была честной — и ей это показалось хорошим знаком.

Некоторое время она тихо смотрела в окно и взвешивала внутри себя его поступки.

Хотя сперва он был груб и полон ненависти — потом он заметно смягчился и вроде как искал шаги к сближению и пониманию. Это внушало надежду — серьёзную надежду на то, что ей всё же удастся устроить свою жизнь неплохо.

Атьен был её единственным ключом к этому, и ей нужно было расположить его к себе, чтобы обеспечить свою безопасность. Опустив ресницы, Диэри снова перебрала в уме те требования, которые он выдвинул к ней как к своей жене — совершенно банальные и типичные. Туман неопределённости, наконец, развеялся, и теперь она могла оценить свои перспективы более конкретно.

«Единственный момент, который его по-настоящему волнует, — не стану ли я продвигать интересы Ниии», — сделала вывод она.

Возможно, брат ожидал от неё этого, но точно не давал никаких инструкций на этот счёт, а если бы и давал — она и не подумала бы им следовать. С чего ей помогать стране, которая от неё отказалась?

В глазах опять отчаянно закололи слёзы. Чувство того, как сильно её предали все, кому она верила, завладело всем её существом.

«Ну уж нет, — мятежно решила она, пытаясь сдержать истерику. — Чего я точно не буду делать — так это играть на стороне Ниии».

Не после того, что они с нею сделали.

— Возможно… — повернулась она вдруг к Атьену, который даже чуть вздрогнул от неожиданности — молчание в карете стояло уже довольно давно.

Смутившись, Диэри моргнула несколько раз, окончательно прогоняя слёзы, и всё же продолжила:

— Возможно, раз вы сочли возможным поехать сегодня со мной, то, быть может, вы могли бы рассказать мне немного про историю и культуру Вера-Несса? — от волнения она с трудом подобрала слова, и теперь ей сделалось совсем уж неловко от того, как криво она сформулировала фразу — это с её-то успехами в поэзии!

Атьен, впрочем, выслушал её внимательно и проявил заинтересованность.

— Историю Вера-Несса? С удовольствием! — хотя он пытался говорить сдержанно, глаза его ярко заблестели. — Насколько вы уже с нею знакомы?

Мучительно покраснев, Диэри отвернулась к окну и не ответила. Всё, что она знала про Вера-Несс — что он существует, и что Ниия несколько раз его завоёвывала. Нет, конечно, когда она узнала, что ей придётся выйти замуж за нового маркграфа, она попыталась разузнать больше… но всё, что хранила дворцовая библиотека, — это хроники завоеваний, а всё, что ей рассказывали те, кого она спрашивала, — даже на первый взгляд было лишь фантастическими страшилками.

Осознав причину её смущения, Атьен попытался сгладить неловкость, вызванную его непродуманным вопросом:

— О, это прекрасно, что обойдёмся без ниийской версии! По правде сказать, — он едва заметно наклонился в её сторону и понизил голос, — я не могу сохранить бесстрастность, когда слышу все те мифы, которые о нас придумывают соседи.

Диэри бросила на него быстрый взгляд. В её беглой улыбке смешались и благодарность, и смущение.

— Это правда, — тихо признала она, — я даже повторять не хочу то, что мне удалось разведать.

Голос её, впрочем, чуть дрогнул — хотя она была почти уверена, что наговорили ей неправду, но всё же на душе оставалось тревожно.

— Что ж, начнём с начала, — Атьен ненадолго задумался, выбирая, где именно у истории его княжества начало, потом заговорил: — Когда-то Вера-Несс был обычным волоком между Риондой и Итиницей. Затерянная в туманных лесах деревушка, куда только по реке и доберёшься. Естественным путём там возник торг, на котором встречались слишком разные народы — мелкие северные племена,