– Диди, он преследовал меня. Он здесь – снаружи.

Мама застыла как вкопанная. Она инстинктивно взглянула на окно, за которым уже начали опускаться сумерки. Внезапно завыли несколько бродячих собак. Стая ворон поднялась в воздух и пролетела мимо окна, хлопая крыльями и каркая. Как раз в этот самый миг с громким звуком треснуло оконное стекло в комнате. Мама закричала громче, чем Нима, а затем дрожащим голосом начала громко повторять Гаятри-мантру, чтобы не дать блуждающему духу проникнуть в ее дом.

Тень во тьме

В марте 1956 года папа получил письмо о приеме на работу в сельскохозяйственный институт в Уайлдфлауэр-Холле в качестве его директора. Институт стоял особняком, примерно в пятнадцати километрах от Шимлы. Моей семье уже удалось пожить во многих отдаленных местах, поэтому этот перевод был принят без каких-либо вопросов. За исключением нескольких городов и разбросанных там и сям деревушек, штат Химачал-Прадеш представлял собой бесконечные безлюдные просторы с высокими скалистыми горами и таинственными долинами.

Окруженный пышным сосновым лесом, окутанный безмятежной тишиной, нарушаемой редкими звуками природы, – институт оказался изумительным местом для жизни. Это величественное сооружение стояло на гребне горного хребта, на высоте около 2 500 метров над уровнем моря, и на многие километры вокруг не было никаких признаков какого-либо еще человеческого жилья. Жителей ничто не отвлекало: в радиусе пяти километров не было ни магазинов, ни шумных базаров, ни даже дхабы или чайной.

Здание выдержало испытание временем, однако первая, самая старая постройка была уничтожена пожаром, а спокойствие нарушило появление оживленного рынка у подножия холма. Но как только начиналась дорога в гору, ведущая к Уайлдфлауэр-Холлу, можно было в какой-то мере ощутить первоначальное уединение.

Когда папа стал директором, институт находился в зачаточном состоянии и на курс было записано около пятнадцати студентов мужского пола. Штат сотрудников состоял из пяти преподавателей, трех канцелярских работников и нескольких сотрудников общего профиля, включая ночного сторожа.

Папа был единственным человеком, жившим там со своей семьей, остальные были холостяками. Моя семья жила в восточном крыле на первом этаже. Также на первом этаже находились кабинеты и лаборатории. На втором этаже располагались лекционные залы, а верхний был отведен под общежитие студентов и профессорско-преподавательского состава. Остальной персонал жил в ряде помещений на западной стороне, за главным зданием.

Я была слишком мала, чтобы понять, какие странные происшествия пережила там моя семья. Но об этих происшествиях так часто рассказывали на семейных встречах, что я чувствую себя их непосредственной участницей.

Все началось с папиного младшего брата, Нарендры, сокращенно Нанди, которому тогда было около двадцати пяти, – высокого, красивого и безрассудного. Получив степень бакалавра инженерных наук, он некоторое время назад поступил на работу в Государственный департамент общественных работ и последние несколько месяцев работал в Джеори, расположенном примерно в ста пятидесяти километрах от Шимлы, на границе с округом Киннаур. Моя семья переехала в Уайлдфлауэр-Холл через несколько месяцев после того, как Нанди уехал в Джеори.

Ближе к концу мая, страдая от чрезмерного одиночества, Нанди позвонил папе, чтобы сообщить ему о своем намерении навестить нас через неделю. Он проверил, где находится наша резиденция и как до нее добраться. Нанди радостно сообщил, что в пятницу сядет на последний автобус, который отправляется из Джеори около шести вечера и прибудет к нам около половины одиннадцатого.

– Нет, нет, Нанди, лучше сядь на более ранний автобус. В шесть уже слишком поздно, – запротестовал папа. Он знал, каким абсурдно опрометчивым был его младший брат.

– Бхай[9] джи, в пятницу в полдень мне нужно присутствовать на одной срочной встрече, поэтому у меня не получится уехать раньше. Я буду у тебя не позже одиннадцати. Время не такое уж и позднее, если только вы не ложитесь спать очень рано.

Папа стоял на своем:

– Не глупи, Нанди. Ночное путешествие по этому маршруту небезопасно. Я знаю дорогу. Она слишком узкая и опасная. Я настаиваю, чтобы ты выехал не позднее полудня в пятницу или сел на ранний автобус в субботу.

Нанди посетовал:

– Но мой отпуск начинается в субботу. И я не хочу тратить день на дорогу!

– Нанди, безопасность превыше всего. Тогда уезжай в субботу пораньше, – велел папа.

– Я постараюсь. – После чего, осознав, что брат волнуется, Нанди попытался успокоить его: – Тебе не следует обо мне беспокоиться. Все будет хорошо. Это обычная поездка на автобусе! И ты прекрасно знаешь наших химачальских водителей, ездящих по этому маршруту, – они лучшие.

Прежде чем его брат успел сказать что-либо еще, двухминутный междугородний звонок, единственное средство связи в те дни, закончился.

Хорошо зная Нанди, папа был уверен, что тот или поедет на позднем вечернем автобусе в пятницу, или не поедет вовсе. На дороге случалось много аварий, рисковать не стоило. Более того, найти ночью стоящее особняком здание, расположенное у черта на куличках, будет нелегко. К тому же подъем в гору протяженностью более километра предстояло преодолеть пешком, а придорожного освещения еще не было.

Положив трубку и беспокойно и раздраженно покачав головой, папа поделился своими опасениями с мамой.

– Нанди знает, что я буду волноваться, пока он не приедет сюда вовремя. Но он просто не желает слушать!

Пятница, как Нанди и ожидал, выдалась суматошной. Он хотел закончить все дела, чтобы спокойно провести отпуск со своим братом и его семьей. Меньше всего его тревожила перспектива приехать поздно, посреди ночи, или остаться в одиночестве в уединенном месте.

В шесть он послал слугу на автобусную остановку попросить водителя подождать его. Затем он побежал домой, чтобы забрать свои вещи, и поспешил сесть на последний автобус до Шимлы. Оказавшись в автобусе, он уселся на забронированное место позади водителя. Бхим Сингх, кондуктор с большими, закрученными вверх усами, которые делали его скорее похожим на воина, чем на кондуктора автобуса, подошел к нему, чтобы проверить, все ли его устраивает. Ведь Нанди был особенным пассажиром – образованным сахибом[10].

– Сахиб, автобус прибудет в Шимлу примерно в одиннадцать тридцать. Мы сегодня опаздываем, – ответил он на вопрос Нанди с широкой довольной улыбкой, намекая на то, что именно Нанди стал причиной задержки. Нанди смущенно улыбнулся в ответ и одновременно подсчитал, что доберется до места назначения гораздо позже одиннадцати.

Вытянув ноги в проходе, он оглядел своих попутчиков. В автобусе находилось еще восемь путешественников – торговцев или фермеров. Все они были местными жителями, что можно было понять по их одежде – шароварам чуридар, куртам, курткам из грубой шерсти с высоким воротником и