— Нет, с пожаром — не мы, — покачал головой парень. — Да и зачем нам это? Это у целителей в каком-то кабинете что-то жахнуло крепко. Что — мне неизвестно. Но забегали там потом, как наскипидаренные. А в клинике мы оказались потому, что мне пришлось выводить яд из крови, чтобы не загнулся. «Маури» хоть и не сильно опасна, но последствия довольно неприятные.

При упоминании «маури» Карп переглянулся с Юрасом и оба удовлетворились ответом парня. Сказанное полностью подтверждало отсутствие у Петра магических способностей. Иначе, яд бы его убил. Для знающих людей не секрет, что способности колдуна, причём любой силы, очень часто идут в паре со способностями магическими, которые Петя при первом разговоре с авторитетом у себя отрицал. Вот Юрас и перестраховывался на этот случай. Другого объяснения его манеры держаться у Полозова не было.

Люди, которые знали о «маленьком» секрете княжича, точно Юрасу ничего не могли поведать. А когда авторитет додумается спросить об этом у Лады или Архипа, даже если они ему что-то скажут, уже будет поздно. И, скорее всего, спрашивать будет некому.

Что до дуэли с северянином, Полозов не думал, что происходящее за закрытыми дверьми их дома, вообще станет достоянием такой сомнительной общественности, как Юрас и его прихвостни. Так что тут парень тоже был надёжно прикрыт.

— Ну да, неприятная пакость, — согласился авторитет, что-то для себя решив. — Маури, маури… Вот только в толк не возьму, неужели Архип не донёс до вашего ведома, что можно, а что нельзя делать в Мёртвом?

Вроде и ненавязчивая беседа, но Юрас чётко дал понять, что ни одно из действий молодых людей и их окружающих для него тайной не является. Значит, Петя не зря дул на воду, понимая, что за ними следят не только с помощью «маячка» криво прилепленного на пароцикл.

— Архип? Да ну его, — поморщился парень. — Он больше орал да руками размахивал, пытаясь что-то нам объяснить. Не знаю, какой из него авантюрист, но как наставник — он говно. Зря только денег ему заплатили. В Мёртвый мы с ним больше ни ногой.

Про деньги парень тоже проговорил не зря, дав понять, что отношения у них с авантюристом насквозь торговые.

Своим денег не платят. Да и давить на них, пообещав устроить пакость Ладе и Архипу, тоже, скорее всего, не станут, если это не принесёт никакого толку. Проверять, конечно, их слова будут, но опять же — на это нужно время.

— А что ж вы оттуда свинтили, с клиники-то? Да ещё и в таком виде, будто даже и не стали дожидаться, пока вас долечат. Вон в кровище все, словно черти. Ну? — надавил голосом мужчина. — Зачем убежали?

— Обычно, когда что-то случается у благородных, под раздачу попадают простые люди, а аристократы всегда оказываются не у дел. Вы сами это прекрасно знаете, — поморщился Пётр. — Я не знаю, что у них там взорвалось, но полыхало знатно, впору было пожарную команду вызывать. А до утра сидеть в околотке, а потом общаться с дотошным дознавателем — нет уж, увольте. На подобное я не подписывался. На нас же всё бы и повесили, — Петя снова попытался завернуть разговор на предмет пожара, но Юрас не повёлся.

— Темнишь ты, друг любезный, — нехорошо прищурился авторитет. — Ты ж сам благородный. Бояться тебе было нечего, получается. И с чего ты взял, что дознаватель — дотошный? Значит, уже общался с кем-то из их братии?

— Благородный благородному рознь, — покачал головой парень. — Одному с серебряной посуды трапезничать зазорно, а другой на подворье у Лады вынужден снимать комнату. Как по-вашему, был бы я благородным, стал бы там ютиться? А по поводу дознавателя — они все дотошные. Других, наверное, и не водится на свете. Так что не нужно вот этого…

— Не нужно переводить суть разговора в другое русло, парень, — посуровел Казначей. — Юлить будешь в другом месте. Если доживёшь, — веско добавил он. — Здесь вопросы я задаю. И отвечать ты на них будешь со всей готовностью и прилежанием, понятно? Я ж могу и по-другому спрашивать начать. Да так, что вам двоим, голубкам, очень не понравиться. Если ты себя не жалеешь и весь такой храбрый да дерзкий, то подумай о своей спутнице. Ты мысль мою понял?

— Прошу прощения, — вздохнул парень. — Я вовсе не хотел…

— Мне плевать, что ты хотел, — перебил его Юрас. — Я спросил, почему она назвала тебя «сиятельством»?

Взглянув на Алису, Пётр секунду думал, после чего произнёс:

— «Сиятельство» — это не обращение. Это прозвище. Так меня дразнили в детстве.

— Ты нас вообще за идиотов держишь? — изумился Юрас. — Карп, а сломай-ка этой пигалице палец. Любой, какой понравится.

— Да я честно говорю, — чуть ли не вскрикнул Петя. — Ходили слухи, что мой отец — барон Лисицын. Думаете, что я сам у матери не интересовался?

— И? — подав знак начавшему подниматься со своего места громиле, Юрас заинтересованно подался вперёд.

— Никакой это не барон. А даже, если и он, то об этом нужно было молчать. Про баронессу Лисицину, супругу его, в нашем городе слышали все. Если бы она узнала про похождения своего супруга на стороне, пусть даже и с простолюдинкой, я бы не дал за наши жизни и гроша ломаного, — Пётр очень постарался, чтобы его речь звучала, как можно убедительнее. Сейчас было в его интересах, чтобы они поверили. — Поэтому на эту тему с матерью я никогда не говорил. Она запрещала даже упоминать об отце. Так что, большего я вам не скажу, так как сам не знаю.

— А в «нашем» городе, это в каком?

— В Измайловске, — вздохнул Полозов. — Мы оттуда.

— Измайловск, — задумался авторитет. — Далеко же вас занесло. И как там Измайловск поживает? Дамба ещё цела?

— В Измайловске нет дамбы, — Петя изобразил непонимание.

— Ну да, ну да, мог и перепутать, — Юрас позволил себе задуматься на несколько секунда. — Хорошо. А что за мужик с вами был в трактире?

Петя помрачнел.

Это был ещё один тонкий момент, на котором их могли расколоть в два счёта, если сыграть неубедительно. Полозов абсолютно не был уверен, что сможет правильно предугадать реакцию и действия Юраса.