Из всего этого следовало всего два возможных вывода: либо его жена была востребованным художником, работающим под псевдонимом «Оливер Рот», либо, что более вероятно, она соврала ему, сказав, что написала эту картину на занятиях живописи. И на самом деле занималась чем-то (или кем-то) другим, а картину купила в надежде успокоить его подозрения.

Первым порывом Захара было схватить картину и уничтожить. Разорвать пасть нарисованному льву, наказав его за обидную шутку, невольным участником которой он стал. Выместить всю боль – а это была именно она, – которая вдруг переполнила сердце.

Но, отдышавшись, проветрив комнату и пройдя несколько кругов по кухне, Захар решил подождать. Нет никакого смысла раскрывать все карты прямо сейчас. Гораздо более умный ход – понаблюдать за супругой, и, может быть, он даже аккуратно выяснит имя того, с кем она ему изменяет. Тогда Захар, во‐первых, сумеет продумать подходящий план мести, а во‐вторых, поймет, чего же ей не хватает в этом браке. И он не был уверен, о чем мечтает больше: наказать обидчика или понять Илону.

Пока Захар листал ленту, зачем-то продолжая читать случайные посты об Оливере Роте, входная дверь вдруг скрипнула и на пороге показалась жена. По виноватому лицу Илоны было видно, что она не рассчитывала прийти так поздно. Очевидно, любовник никак не мог ее отпустить. Не мог с ней наиграться.

– О, а я уже начал беспокоиться, – сказал Захар самым спокойным тоном, на какой только был способен.

– Задержалась, у преподавателя сегодня день рождения, мы решили отметить в студии. Прости.

Она разулась и бросила на пол объемную сумку.

– Ну что ж, передавай ему мои поздравления. Ждем следующую картину. Может быть, зебра или слон? Над чем ты работаешь сейчас?

Вопрос застал ее врасплох, и Захару даже стало немного жаль супругу: он решил быть милосердным и отложил телефон.

– А, ладно, потом расскажешь. У нас на ужин суп, очень вкусно, – сказал он.

Удивительно, но сохранять спокойствие оказалось легче, чем он думал. Когда пытаешься унять боль после удаления зуба, лед, приложенный к щеке, притупляет ее. Так и Захар приложил лед к своему сердцу, благо внутреннего льда у него всегда имелось в избытке.

Илона зачем-то подошла к нему сзади, пока он занимался чаем, и обвила руки вокруг его живота. Лед начал стремительно таять, и Захар отстранился, делая вид, что не может дотянуться до крана с водой.

– На работе все хорошо? – спросила она, словно пытаясь компенсировать его отстраненность вопросами заботливой жены.

– Не очень, – признался он. – Но я скоро все исправлю.

Илона кивнула с молчаливым удовлетворением. Муж сам разберется, нет причин волноваться. А Захар, ощутив власть, которую одно лишь прикосновение ее рук возымело над его чувствами, захотел ужалить жену, разделить с ней боль, которую все хуже удавалось купировать. Он ни в чем не виноват, а она – предательница, и поэтому несправедливо, что из них двоих она так беспечна.

– Я нашел нам вариант с уютным гнездышком на будущее. Так что не волнуйся, скоро мы уедем.

Илона, уже поднимавшаяся по лестнице, остановилась на полпути.

– Куда уедем?

«Ага, беспокоится, что я разлучу ее с любовником», – с мстительным восторгом подумал Захар.

– Далеко. У меня появился отличный план.

Мысль о нем вернула Захару душевные силы. План существовал давно: он был беспроигрышный, идеальный. А Захар даже ни с кем не поделился.

– Ну, расскажи мне, – попросила Илона. Она вернулась на первый этаж и расположилась за столом, всем видом демонстрируя внимание.

Ах, вот как можно тебя заставить меня слушать. Всего лишь пригрозить разлукой с любовником.

Нарочито медленно заварив чай, Захар сел напротив жены.

– Я подал иск в суд от имени сибирских ферм. За нецелевое использование земли. А когда я выиграю, территории заново выставят на государственных торгах. Тут я и приобрету пару участков по цене в пять раз ниже рынка.

– Зачем тебе это? Хочешь стать фермером? – прыснула Илона.

– Надо думать о будущем. Еще несколько лет этой повестки, и я со своими стаканчиками и пакетами останусь на мели. И ты вместе со мной.

Илона помрачнела.

– Ну… А это правда? Что земли используют не по назначению?

– О, это самая пикантная часть. – Гордость за собственный план переполняла Захара так сильно, что даже облегчила боль от ревности. – Скажем так, это не совсем правда. Но мне удалось договориться об откате с одним из директоров экологической юрфирмы. Между прочим, лучшей в стране. Они меня подписали и теперь будут защищать, никуда не денутся. Эти юристы так пекутся о своей репутации, что теперь пойдут на все, лишь бы выиграть.

– Но зачем такие сложности? Почему просто не купить там участок, неужели у нас не хватит денег?

– Это слишком просто. Если мы выиграем дело, юристы пустят по миру фермеров и местных жителей. Разворошат этот райский уголок. Когда все будет кончено, я дам этому делу публичный ход и разоблачу все лицемерие экологической чепухи. Расскажу, как своими руками экологические юристы выселили ни в чем не повинных людей. Почему? Потому что я им заплатил. Надеюсь, после освещения этого дела в СМИ их репутацию уничтожат. А может быть, даже изменят законодательство. Но мне уже будет все равно, участки останутся за мной.

– Почему ты так уверен, что выиграешь, если дело липовое? – недоумевала Илона.

– Это уже моя проблема.

– И когда все это случится?

– Вопрос нескольких месяцев, – отрезал Захар.

Он рассчитывал на более яркое проявление беспокойства с ее стороны, но, казалось, перспектива переезда тревожит Илону не больше, чем вопрос выселения фермеров. И Захару вдруг стало легче. Настойчиво и последовательно он наверстает упущенное время и шагнет в будущее вслед за всеми. Настойчиво и последовательно он накажет тех, кто пытался не пустить его туда.

Глава 16

– Мама, можно я пойду на улицу? – спросил Максим, выйдя из детской комнаты, где только что уснул Глеб.

– Подожди. – Регина запустила приложение.

На экране телефона высветилась геолокация. Индикатор чистоты воздуха из тревожного желтого (так в последние дни он отображался в городе) окрасился в бледно-зеленый.

– Иди, сынок, – ответил Тема, заглянув в ее экран.

Максим исчез, пока мама с папой не передумали.

– Я же тебе говорила: у нас тут гораздо лучше дышится, чем в городе, – нараспев произнесла свекровь. Регина решила не спорить, хотя внутри себя проигрывала меткие ответы с того момента,