Глава 15

Захар вернулся из офиса с тяжелым сердцем и опустился на любимый диван. Дома было тихо – видимо, Илона еще не вернулась со своих художественных занятий. С противоположной стены на него смотрел лев, прогуливающийся по саванне под голубым небом. Захару нравилось, как полотно смотрелось в доме. Видимо, у жены все же был талант – по его ощущениям, творение не уступало среднему уровню средней картины. Что такое «средняя картина», впрочем, Захар представлял смутно, поскольку не разбирался в искусстве.

Он никогда не задумывался, есть ли у него художественный вкус. С другой стороны, сложно было припомнить случай, когда бы он мог ему пригодиться, поэтому Захар не чувствовал себя ограниченным человеком. В жизни существовало куда больше вещей, о которых действительно стоило волноваться. Например, всеобщее помешательство на теме экологии – настоящая паранойя, охватившая людей, как пожар охватил леса.

Захар поднялся с дивана и направился на кухню. Домработница, которая, по счастью, прекрасно готовила, оставила на плите кастрюлю рыбного супа – со сливками, по-фински, еще теплого. Захар налил себе тарелку, подогрел и расположился за столом, слишком большим для него одного. Он хотел бы поужинать с Илоной, но она еще долго не вернется – Захар предчувствовал это почти как ребенок, который ждет родителей с работы.

Суп прогрелся недостаточно, но Захар хлебал его настойчиво и последовательно, как привык делать все в этой жизни. Эта стратегия работала безотказно, исключая последние несколько лет. Как раз тогда все окончательно сошли с ума из-за экологии и решили, что одноразовая посуда и упаковка несовместимы с осознанным потреблением. В результате производство Захара сократилось в несколько раз, продолжая падать каждый квартал. Сегодня в офисе, открыв несколько бухгалтерских отчетов, он понял, что его компания установила новый антирекорд по количеству заказов. Кофейни избавлялись от одноразовых стаканчиков и переходили на многоразовую посуду, опасаясь негативных комментариев в социальных сетях; маркетплейсы сокращали использование пакетов и коробок без особой нужды. И даже спортзалы перестали закупать стаканчики – клиенты приходили со своими бутылками. Одновременно с этим Захар наблюдал, как росли производства многоразовых пластиковых бутылок, тканевых шоперов и дешевой посуды из керамики и стекла. Причем посуда эта была такого отвратительного качества, что служила немногим дольше одноразовой, постоянно трескаясь. Уже не говоря о том, как часто она билась. И пусть владельцы кафе были вынуждены менять тарелки каждый месяц, клиенты оставались довольны и спокойны за окружающую среду – ведь посуда многоразовая! У Захара надувались вены на висках из-за такой несправедливости и лицемерия. Ну ничего, скоро он возьмет свое и покажет им всем, где их место.

От раздражения Захар даже не заметил, как тарелка опустела. Он поставил ее в раковину и вскипятил чайник. Когда же наконец вернется Илона? Сколько можно рисовать? Как это часто бывает при плохом настроении, дурные мысли – поначалу о неудачах в бизнесе – распространились на остальные сферы жизни. Так и в бухгалтерии: стоит обнаружить одну несостыковку, как за ней потянется целая цепочка проблем, которые придется решать.

Захар взял чашку чая и снова вернулся к полотну со львом. Он смотрел на него, словно надеясь: тот заговорит с ним и убедит в том, что жена ему не изменяет. Оскалится в улыбке и скажет: «Ты просто устал и не выспался. Жена очень любит тебя, ведь ты так много для нее делаешь». Да, много. Но можно было бы сделать еще больше, если бы не чертов бизнес и эти общественные защитники.

Захара снова посетила тяжелая мысль о том, что все в его жизни происходило фатально не вовремя. Он слишком поздно разбогател – в тот момент, когда иметь яхту или несколько автомобилей стало не модно (осознанное потребление, знаете ли). Ему, впрочем, всегда было плевать на модные тенденции, но общественное осуждение роскоши отравило саму радость обладания. Он слишком поздно занялся бизнесом, слишком поздно вырос до серьезных объемов – в тот момент, когда спрос на одноразовую посуду начал неизбежно снижаться. Так исчезает к лету снег, какой бы бесконечной ни казалась зима. Он слишком поздно это понял – в тот момент, когда продать бизнес выгодно уже едва ли удастся. Он слишком поздно женился – в том возрасте, когда женщину не удивить наличием своего дела. Если тебе больше сорока, недостаточно просто добиться высот – надо подниматься все выше, а ведь это так сложно, когда все против тебя. Захар чувствовал себя родившимся не в своем времени. Он словно был частью чего-то отмирающего, что гнали метлой, избавляясь от этой сущности, будто от мусора. Но Захар собирался жить, оставаясь настойчивым и последовательным, как всегда. Возможно, поэтому ему порой так отчаянно хотелось детей – ведь Захару больше других требовалось продлиться в этом мире. Он действительно это заслужил, как представитель вымирающего вида из Красной книги, которую никто не написал, но каждый понимает, что имеется в виду.

Захар отхлебнул чая и снова посмотрел льву в глаза. Лев, видевший его жену в те моменты, когда Захара не было рядом, того и гляди в курсе ее тайн. Лев, являющийся продуктом ее сознания, должен знать, о чем она думает, когда остается одна. Захар впервые пожалел, что слишком мало знает о живописи: он не мог с уверенностью предположить, сколько времени требуется на создание такой картины. Два дня или две недели? Соответствует ли сложность картины тому количеству дней, которое Илона ей якобы посвятила? С каждым глотком чая подозрения все росли, и Захар все внимательнее изучал холст. Он постепенно переключил внимание с фигуры льва на фон – небо и саванну. Все было написано весьма схематично, почти по-детски, но Захар знал, что сейчас вроде бы и принято так рисовать.

Его взгляд скользил слева направо, как по странице книги. Затем по одной диагонали и по другой. Вдруг он заметил маленькую закорючку в нижнем правом углу. Он присмотрелся, ожидая увидеть инициалы Илоны, но нет. Из мимолетной тонкой вязи возникали другие символы: О и Р с длинным хвостом, закругляющим подпись (получалось некое подобие овала).

Захар спешно сфотографировал закорючку на телефон, загрузил снимок в поисковик изображений и нажал кнопку. Несмотря на волнительное предчувствие, он даже не надеялся, что поиск выдаст что-то в тему. Но браузер его не подвел и выдал по меньшей мере с десяток снимков подобных подписей. Буквы О и Р сразу обрели смысл, плоть и даже лицо. Художника звали Оливер Рот, немец. Если верить поисковику, он активно сотрудничал с торговой сетью товаров для дома «Флориан», благодаря чему