— Кирим, ты знаешь их язык? — с удивлением спросил я.

Мой вопрос вызвал странную реакцию: все посмотрели на меня, как на умалишенного, особенно это читалось во взгляде отца Верилия.

— Так они по-нашему говорят, — прервал молчание Воледар.

Естественно, я не стал погружаться в расспросы, но сдается мне, что с коммуникацией разных видов не так все просто. Поэтому я сделал вид, что вопроса не было, и поочередно посмотрел на лампу и кресло, где сидел невозмутимый отец Верилий. И тут неожиданно вспомнил о ящике Пандоры.

— Согласен, — ответил я. — Но сколько у нас есть времени, прежде чем начнется голодный бунт? — И, не дожидаясь ответа, предложил: — Нужно собрать у людей все, что у них осталось съедобного, тогда узнаем, сколько дней у нас в запасе, если организованно выдавать равными порциями всем.

— Кто ж добровольно отдаст свои припасы? — улыбаясь сказал Кирим.

— В этом я помогу, княже. — послышался степенный голос отца Верилия, и все обратили на него внимание. — Я смогу достучаться до самых потаенных уголков их душ. А если все же кто утаит что по слабости, то твой, — он пожевал немного губами, — ротный не даст такому человеку скатиться в пропасть жадности.

Я тут же перевел внимание на Когтя и подумал, что действительно, кому как не бывшим голышам знать, куда чего можно спрятать? И, на мое удивление, Коготь понял все это словоблудие отца Верилия и кивнул.

— Хорошо, — хлопнул я в ладоши и потер их. — Отец Верилий, ты и Коготь организуйте сбор оставшейся еды. И прямо сейчас — нам нужно знать, сколько у нас времени. А ты, Кирим, собирайся. Пойдешь со мной на территорию нелюдей.

В конце я все же спохватился и посмотрел на священника, которому вот так запросто сейчас нарезал задач. То же самое сделали остальные, но Верилий молча обозначил кивок, подтвердив, что задачу выполнит. Почему-то мне кажется, что я совершил ошибку, когда так легко приблизил отца Верилия.

Глава 5

Собирая свои вещи для завтрашнего похода в чужие земли, я невольно возвращался к проповеди отца Верилия, которую он провел сразу после завершения совещания. Выйдя из палатки, он буквально с порога начал говорить. Причем в тот раз его голос был громким и басовитым, разносясь вокруг, словно сирена баззеров тревоги по кораблю. И эти слова хорошо врезались мне в память.

«Братья и сестры, мы собрались здесь, в тени скорбей, когда кажется, что враги окружили нас, а будущее скрыто мраком…»

Удивительно, но тогда все как будто ждали этого и заранее столпились у входа в палатку. Хотя — да, и дурак мог догадаться, что за тканевым пологом происходит что-то важное.

«Господь не обещал нам жизни без испытаний. Напротив, Он сказал: 'В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир». Наши скорби не бессмысленны. Они учат нас смирению, укрепляют веру, и даже в темноте мы должны видеть те заповеди, что светят нам: «Люби Господа бога твоего… и ближнего твоего, как самого себя».

Мы стоим здесь, под открытым небом, как некогда стоял Святой Акинфий и Господь послал ему дар. Сегодня Он ждет от нас не чуда с неба, а чуда в наших сердцах — чтобы мы стали руками Его милосердия друг к другу.

Мы все — одна семья, и, если погибнет один, погибнем все. Вспомните притчу, когда пять хлебов и две рыбы накормили тысячи людей и стали чудом, не потому что их было много, а потому что их разделили.

Господь предупреждает: «Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу ради Меня… тот сбережет ее». Если мы будем прятать еду, дрожа над мешком, — умрем и телом, и душой. Но если отдадим последнее — Господь умножит нашу жертву'.

Я слушал, вспоминая слова Воледара о том, что люди с верой в сердце способны на многое. И пусть это вера в Господа, или в человека, или в светлое будущее, или в технологии, в конце концов, но она во все времена объединяла людей и помогала выжить в трудный час.

Наблюдая за людьми, я видел, как на их лицах появляется умиротворение. К ним словно приходило озарение: «Так и должно быть». В их глазах появлялось смирение и одновременно решимость пройти это испытание.

Дьявол шепчет: «Спрячь еду, ведь другие не поделятся с тобой!». Но Господь напоминает нам: «Не бойся…! Ибо Отец ваш благоволил дать Царство». Если мы соберем все воедино, как пять хлебов, — пищи хватит. Но если будем дрожать над крохами, то даже изобилие станет ядом.

Каждый из вас может стать тем, кто преломит хлеб для тысячи. Не говорите: «У меня слишком мало». Малое в руках Божьих становится великим. Помните: в последний день Господь спросит не «сколько ты накопил?», а «сколько ты отдал?»

Сейчас мы поступим по-христиански: сложим все запасы в общий котел. Не как пленники, а как свободные люди, из любви к Господу и ближним. Я первый открою свой мешок — и благословляю вас сделать то же.

Как бы там ни было, отец Верилий прав: это испытание для всех — всех людей. Там — за сотни световых лет в Солнечной системе и здесь — на затерянной планете. И не важно, голод это или страшный враг, но без единства, в одиночку, эти испытания не пройти.

Его проповедь действительно сотворила чудо. Люди добровольно поделились всем, что у них было. В основном это оказались различные сухофрукты и сушеное мясо, но какая разница, еда есть еда. Припасов удалось собрать столько, что их должно хватить на три дня. Да, кажется, не так много, но это целых три дня, и еще сутки можно протянуть без еды и воды. Надеюсь, что за это время мы сможем обернуться.

— Дамитар, а можно я пойду с тобой? — наконец озвучил свою мысль Никфор.

Он уже полчаса пытался привлечь к себе внимание, но я сразу понял, чего тот хочет, как только он появился в палатке.

— Нет, ты останешься здесь. Кто будет защищать людей в мое отсутствие? Ты же теперь вой дружины, верно? — Я улыбнулся ему и подмигнул,