— Верно. Это древняя система стандарта «магическая спираль», позволяющая создавать книги одинаковых размеров, что весьма удобно для библиотечной магии. К слову говоря, маглы также недавно её приняли. Около ста лет назад. Так что наш базовый «картинный» лист у них называется А0, ну и последующие форматы образуются посредством складывания очередного листа пополам — А1-А2 и так далее.

Дальнейшие полчаса информационно-инструкторской лекции заставили бы голову «меня прежнего» лопнуть. Но сейчас информация загружалась с лёгкостью необычайной.

Ужатые до «пятого витка спирали» дневниковые странички требовалось обрабатывать заклинанием «эктоматис», что выпускает из палочки эктоплазму. После краткой тренировки понял, как класть её по холсту аккуратно, создавая ту самую призрачную грунтовку. Разумеется, заклинанием она перемещалась из фиалов с останками призраков. Без подпитки получалось создавать лишь призрачные пузыри. Затем на каждый лист требовалось кастовать рунный закрепитель. Собственно, рисовать палочкой две руны в верхнем правом углу странички тем же «эктоматисом» и подавать в них магию, после чего струящаяся туманом холстинка превращалась в белый с фиолетовым отливом лист. Трудно было писать «прозрачным по прозрачному», неверно изображённые руны не срабатывали. Флоримон с досадой махал своей неработающей палочкой и рассказывал, что есть заклинание удалениявозврата эктоплазмы «скурж», но оно могло и грунтовку снести, испортив лист. Так что мне приходилось просто раз за разом рисовать в другом месте страницы заново, тратя расходники. Получившаяся пачка листов легла в переплëтный артефакт, заменивший мольберт.

Заклинание «агглутиум» успешно склеивало получившиеся страницы, нужно было лишь в течение нескольких секунд после его произнесения провести палочкой по левому краю очередного листа. Работа весьма медитативная, хорошо хоть странички перепархивали сами, стоило коснуться магией руны подачи, и укладывались ровно.

— На сегодня достаточно с дневником, — сказал, наконец, хозяин домена. — Остался кусочек ткани меньше страницы, такие тоже необходимы, их материал используется для починки повреждений. Волшебники — существа для книг опасные, хе-хе. Библиотекарь в Хогвартсе тебе ещё много раз об этом скажет.

Я взвесил на ладони труд нескольких часов и заметил:

— Пятьдесят три склеенных страницы. Как-то это дело незаконченно выглядит… Продолжение следует?

— Конечно, — кивнул Флоримон, ехидно улыбаясь, — тебе самолично придётся остругать крепящую дощечку, которая будет впечатана под переплёт… Она нужна для фиксации склеенных чарами страниц, а то случайная «финита» старшеклассника, небрежно колдующего рядом — и несколько страниц дневника не к месту отвалятся. А на этой деревянной крЕпи опять же придётся нанести руны. Проще всего писать собственной кровью с отсечкой… Ох да, ритуалу отсечки личности от частей тела обязательно напомни тебя научить. Кровавого пера у меня нет, так что придётся для обычного краску делать.

Я почесал в затылке:

— Что-то мне подсказывает — переплёт и обложка будут тем ещё квестом.

Флоримон усмехнулся было, но потом поморщился, словно у него разболелся зуб:

— Ты волшебник, Гарри. Лорд древнего рода, лишённый… практически всего, насколько я понял. А это значит очень-очень много личной работы. Работы, которую сделать не смогут ни твои ведьмы, ни корыстный сквиб почти исчезнувшего рода, ни белобородый шотландский старец, имена которого не стоит лишний раз произносить вслух.

Глава 39. Подготовка к расширению границ

Следующий день наступил очень резко и быстро. Причём отнюдь не по моей инициативе, а буквально ворвался в спальню вместе с колдуном, радостно пускавшим из палочки фейерверки, свистящие многоголосым птичьим щебетом. Ну что же, радовался он очень непосредственно, видимо, уверенность, которую вчера демонстрировал, говоря о прекращении действия отката, была всё-таки не искренняя. Опасения были. А теперь нет, вот и ликование с утра пораньше.

Вчера послеобеденная половина дня ушла на завершение дневника. Обложка, на удивление, сотворилась быстро. Но, как заметил Флоримон, лишь потому, что в кладовке был подходящий кусок кожи фестрала, некогда припасëнный его предками. Призрачная основа, нанесëнная на тканные страницы, обретала эффект синергии с правильно выделанной кожей этого магического животного. Так что, находясь в среде магического домена, они автоматически поддерживали и усиливали сохранность друг друга.

Обложка, конечно, была простой, но колдун пояснил, что позже на неё можно наложить приличное количество чар и рун. Главной её функцией оказалась «безразмерность», позволяющая вставлять в дневник бесчисленное количество страниц. Само свойство призрачных основ позволяло легко вкладывать тканые листы друг в друга нематериальным образом. Ну и на обложку были нанесены контуры септаграммы «простого поиска», который позволял «писать» палочкой запросы на обложке в ограниченной рунами фигуре, чтобы дневник открывался на нужной странице. «Поттеровское наследие» взяло на себя управление рисовкой линий, и я недрогнувшей рукой начертал кровью линии, засиявшие алым при подаче магии.

Получилось это настолько легко и естественно, что скорость создания подвигла меня добавить дневнику, который мне уже очень нравился, побольше страничек. На что Флоримон одобрительно кивнул и заметил, что «вёдра под навесом есть и маленькие», после чего немедленно заставил выучить заклинание сигнальных искр «перикулум», пояснив, что его кольцо хранителя реагирует на это заклинание, где бы в домене его ни произнесли. После чего он сразу пошлет домовика на выручку. И нет, передать его домовику он не может. И нет, сам домовик не услышит и не почует вне замка, если что-то случится с гостем.

Искры у меня получились яркие и белые, на что колдун похмыкал об их «удивительной магической нейтральности», но пояснений не последовало. Он сделал разрешающий жест, мол, «иди, куда хочешь — делай, что сможешь», и удалился.

Ну что сказать… В магическом домене выносливость даже у десятилетнего хлипкого тéльца оказалась невероятной. Нет, мне приходилось останавливаться и отдыхать, но усталость раз за разом проходила. И никакой гипогликемии, которой страдал Гарри в магловском мире, не наблюдалось. Пару раз появлялся домовик, любопытствуя, «не желает ли юный гость чая с печеньями», и я оба раза соглашался, делая перерыв в перетаскивании вёдер, охотно этими печеньями хрупая. Овсяными, сладковатыми и с корицей… Тело Гарри прямо млело от этих необычных вкусов, я же отдавал должное стряпне домовика. Жаль, Милли сразу исчезал, отговариваясь, что не может задерживаться, поскольку помогает хозяину.

В общем, вчера ещё пятьдесят страниц для дневника я сотворил, да ещё осталось ткани примерно на столько же. Погорячился я с поливом, не посмотрев предварительно, сколько в фиалах осталось эктоплазмы. А она просто кончилась.

Но дело клонилось к вечеру, поэтому я притопал в замок как раз к моменту, когда Флоримон заканчивал. Он, оказывается, убил весь свой безмажный день на тренировку в доспехах тяжеленными мечами, разрубая всевозможные предметы, которые кидал ему домовик. И был он выжат, как лимон, и мокр от пота, как бобик,