— Чего проявить? — вытаращил от удивления глаза парень. — Уважение? К кому? К этим нищебродам и отребью? А пошли они, и ты катись отсюда, пока я тебя с лестницы не спустил!

— И еще, пожалуйста, уберите свой автомобиль, он препятствует доступу коммунальных служб к месту вывоза отходов!

— Ты глухо или больной? — Хозяин квартиры смотрел на Ивана с удивлением и злостью. — Да плевать мне на этот мусор! И не только на тот, что в баках, но и тот, что по соседству живет! Че они мне сделают? Знают же, кто мой отец! Пусть и сидят по своим норам, как крысы, и в мусоре копошатся! А ты, если еще хоть на минуту тут задержишься, получишь по роже! А потом за решетку отправишься, понял? Вали отсюда, если не дурак.

Дверь стала закрываться, и Иван быстро просунул ногу в щель, не давая наглому хаму закрыть ее.

— Слышь, ты че, охренел? — сразу же разъярился нарушитель тишины. — Давно по рогам не получал?

Иван был в очень плохом настроении, голова снова начала болеть, а звуки музыки, несущиеся из квартиры, вызывали тошноту и желание разбить колонки, из которых они выходили, причем желательно об голову владельца.

Иван протянул руку и схватил орущего парня за ухо. Пальцы у Вани стали просто железными, он резко выкрутил ухо нарушителя спокойствия.

— Ой, ой, ой, ой! — визгливо заверещал тот. — Больно же! Отпусти!

— Музыку выключи! — жестко сказал Иван, сильнее сжимая ухо.

— Как я ее выключу отсюда? — чуть не плача спросил парень. — Ай! Да отпусти ты!

— А мне плевать! — Иван готов был действительно оторвать наглому засранцу ухо. — Я сказал: выключи!

— Музыка, стоп! — заорал хозяин квартиры, и ревущие звуки в миг умолкли.

Иван невольно повертел головой, ему на мгновение показалось, что он оглох.

— Доволен? — злобно спросил парень. — Теперь отпусти меня!

— Да щас! — Иван потянул хама за ухо, и тот на цыпочках вышел из квартиры.

— Я же не одет! — кричал нарушитель спокойствия на весь подъезд.

— Ничего, на улице тепло, — холодно отвечал Иван.

Так, вдвоем они вышли из подъезда. Иван подтащил свою жертву к автомобилю и от души проехался лицом мажора по черному капоту.

— Вот, видишь, мусорные баки? — спросил он. — А вот тут объявление с просьбой не ставить тут машины? Видишь?!

— Вижу! — скрипя зубами от боли и унижения, ответил парень.

— А читать умеешь?

— Умею! Ай! — выкрикнул хозяин машины.

— А раз умеешь, то почему свой гроб на колесиках тут поставил? — Иван подвел парня к висящему на одном из баков объявлению и, словно котенка в лужу, несколько раз хорошенько приложил того лбом об объявление. Раздался глухой звон. Иван не мог точно поручиться, баки издали этот звук или голова его жертвы.

— Эй, ты! — раздался голос от подъезда. — Ну-ка, отпусти его!

Иван обернулся. У подъезда стояла толпа жильцов.

— В каком это смысле? — удивленно спросил он. — Я же для вас это делаю? Вам что нравится терпеть его выходки?

— Не твоего ума дело, что нам терпеть, а что — нет! — из толпы вперед вышел высокий мужчина с объемным животом, который предательски выглядывал из-под широкой майки и нависал над голубыми джинсовыми шортами, словно утес над морем. — Ты щас уйдешь отсюда и забудешь про это место навсегда, а нам тут еще жить!

— Вот именно! — Иван всплеснул руками и невольно выпустил ухо парня. Тот опрометью кинулся к подъезду.

— Ну, молись, падаль! — прокричал он у двери подъезда и бросился вверх по лестнице.

— Вам что, и правда это все нравится? — Иван не мог в это поверить.

— Может, и не нравится, — ответил пузатый мужчина, — только нам с ним жить дальше, так что лучше уж потерпеть, чем нажить себе врага с такими связями, деньгами и положением.

— Так почему вы ничего не делаете? — воскликнул Иван.

— А что тут сделать? — вздохнул его собеседник и остальные жильцы согласно закивали. — Чуть что он просто папаше звонит и все. Был бы человек, а за что его посадить всегда найдется. Вот и сидим, помалкиваем. А ты давай, вали отсюда и больше никогда тут не появляйся. Давай, давай. Неровен час он с пушкой вернется!

Иван постоял мгновение, сжимая и разжимая кулаки. Затем развернулся на пятках и бросился прочь от подъезда. Внутри него все полыхало и горело. Какой к черту коммунизм? Ничего с такими не сделаешь уже! Рабское мышление настолько прочно укоренилось в них, что вытравить его казалось делом абсолютно безнадежным.

Уже выскакивая из двора, он услышал возмущенные гневные крики от подъезда.

— Я тебя найду, сволочь! — в исступлении орал хозяин джипа. — Лучше тебе сквозь землю провалиться, чем попасться мне на глаза!

Иван выскочил из подворотен на узкую улочку, ведущую прямо к Дому культуры, бросил взгляд на часы. Он уже опаздывал.

Город жил своей жизнью. Собачники выгуливали своих питомцев, мамы с детишками в колясках, неспешно прогуливались под тенистыми деревьями, что росли вдоль тротуара.

Иван ускорил шаг. Сквер уже близок. Рядом с ним уже стояла машина скорой помощи, дежурили пожарные, и, конечно же, половину улицы заняли автомобили полиции, много автомобилей. Иван взглянул на памятник. Возле пятиметровой обшарпанной, но тем не менее, не утратившей величие статуи собралось около дюжины пожилых людей, они стояли, сцепив согнутые в локтях руки, и смотрели на мужчину в деловом костюме, с мегафоном в руках.

Иван вспомнил детство, вспомнил, как гулял в этом сквере вместе с дедушкой, а тот рассказывал ему всякие истории из жизни вождя, как тот сидел в тюрьме, несправедливо осужденный, как писал письма на свободу молоком, чтобы охрана не могла их прочесть, как ел чернильницы, что сам же лепил из хлеба. Маленького Ваню поражали эти истории, поражала та сила ума, что жила в вожде. Он смотрел на высоченную статую, и ему казалось, что именно это и останется в мире незыблемым, что вот оно — настоящее, самая настоящая жизнь.

Чуть в стороне от статуи Иван заметил бульдозер и скучающего рядом с ним водителя спецтехники в оранжевом комбинезоне. Выходит, шишки из администрации уже все решили, а значит, что всем участникам митинга грозит опасность. Из полицейских автомобилей выбирались люди в черной форме, со шлемами на головах и прозрачными пластиковыми щитами в руках.

— Вот же черт! — вполголоса выругался Иван и собирался было уже скрыться в толпе зевак, как вдруг услышал знакомый голос.

— Иван!? Иван, это вы? — Пожилая женщина с похорон махала ему свободной рукой. — Вы все-таки пришли!