Как попал домой — осталось загадкой.

Звонок будильника поднял его с постели в шесть утра. Дедушка всегда вставал в одно и тоже время, не взирая на то будний это день или выходной. Режим был неизменен.

Иван поднялся с постели и понял, что спал в рубашке и брюках.

— Хорошо, хоть разуться сумел, — пробормотал он и направился в ванну.

После прошлой ночи во рту стоял неприятный привкус, словно он долго жевал металлическую стружку. Иван несколько минут с остервенением чистил зубы и умывался. Водные процедуры немного привели его в чувство.

Иван босыми ногами прошлепал на кухню и приготовил себе завтрак — овсяная каша, бутерброд с маслом и сыром и большая кружка чая окончательно привели его в чувство.

Сегодня выходной, и не нужно никуда идти. Иван решил провести день в блаженном ничегонеделании, голова слегка кружилась после вчерашних возлияний, весь мир казался каким-то зыбким и ненастоящим.

Взгляд парня упал на сервант. За пыльными стеклянными дверцами стояли книги. Все их Иван перечитал по несколько раз. Были здесь и научные труды по марксизму, и исследования экономистов и психологов, пропагандирующие коммунизм. У дедушки имелась весьма внушительная коллекция книг пропагандистского толка, Иван в детстве с упоением зачитывался ими, сейчас же он смотрел на томики с тоской и неким раздражением. Дедушка совершенно не подготовил внука к жизни в мире победившего капитала. Он бредил утопией и вбил мысль о ней в неокрепшее сознание внука. Так что теперь Иван с трудом мог выживать в реальном мире. Конечно, таким грешило множество родителей, что выросли в Союзе, но у Карпа Иосифовича идеалистический взгляд на мир был доведен до абсолюта.

Иван распахнул шкаф и с раздражением стал выбрасывать книги прямо на пол. Вслед за внушительной коллекцией советской фантастики к его ногам упал старый потрепанный альбом. Иван с удивлением посмотрел на кожаную, стертую на углах обложку. Странно, но никогда раньше этого альбома он не видел.

Иван поднял альбом с пола и прилег на диван. Внутри он обнаружил старые фотографии деда и его рисунки. На рисунках был изображен Ленинград, но только не такой, каким он был в реальности.

Иван с интересом рассматривал рисунки. Изображения высотных зданий и колоссальных монументов выполнены с такой потрясающей точностью и вниманием к деталям, что просто не верилось, что это всего лишь плоды воображения! На полях рисунков остались надписи с названиями памятников и зданий, даже с кратким описанием событий, в честь которых воздвигли некоторые монументы.

— А ты, дедуля, оказывается был тем еще фантазером, — усмехнулся Иван, — тебе бы книжку написать про это все!

На одной из страниц альбома Иван увидел надпись «Это не сон!».

— Что бы это значило? — задумался он.

Иван внимательно изучал рисунки дедушки. Он всматривался в глубину изображений. Казалось, что замершие изображения вот-вот оживут, словно Иван смотрел сквозь небольшое окно на совершенно другой мир!

— Эх, вот бы туда попасть! — мечтательно сказал он и потянулся, спать хотелось неимоверно.

Изображения расплывались перед его глазами, веки тяжелели, диван обволакивал его, будто желая засосать в свои недра.

Иван закрыл глаза и ощутил, что куда-то проваливается. Пошевелиться он не мог, не мог даже закричать, из его рта вырывались какие-то нечленораздельные звуки.

Еще несколько мгновений и Иван бы оказался внутри дивана, но тут раздалась трель телефонного звонка. Молодой человек подскочил на ноги, как ужаленный.

Телефон настойчиво надрывался где-то среди хлама.

Иван раскидал кучу мусора на полу и поднес аппарат к уху.

— Здравствуйте, Иван! — раздался в трубке знакомый голос.

Иван нахмурился, силясь вспомнить кому же принадлежит голос. Пока он перебирал варианты, телефон опять ожил:

— Меня зовут Татьяна Михайловна, — представилась женщина, — мы с вами вчера познакомились, на похоронах.

— Ах, да! — Иван улыбнулся, радуясь тому, что теперь вспомнил пожилую женщину, которая стояла рядом с ним вчера. — Чем могу помочь?

— Сегодня сносят памятник в сквере, — чуть не плача ответила Татьяна Михайловна, — без Карпа Иосифовича у нас нет шансов отстоять монумент! Вся надежда на вас!

— Почему на меня? — вздрогнул Иван. — Я вообще об этой акции узнал от вас только вчера. К сожалению, мой дедушка не посвящал меня в детали своей борьбы.

— Это неважно! — воскликнула женщина. — Вы главное придите сегодня! В одиннадцать в сквере за домом культуры.

— Хорошо, хорошо, я приду, — ответил Иван и повесил трубку. Он хотел было лечь на диван и поспать еще хотя бы час. Но телефон в его руке снова издал истошную трель.

— Да сказал же: приду! — чуть ли не заорал в трубку парень.

— О как! — Иван услышал голос Иры. — Я еще никуда тебя не приглашала, а ты уже точно знаешь, что придешь?

— Ой, прости, — смутился парень, — позвали на акцию протеста сегодня, думал опять они звонят.

— Нет, разочарую тебя, наверное, но это всего лишь я, — рассмеялась Ира.

— Сходим куда-нибудь вечером? — Иван бросился в разговор, словно в омут с головой.

— Давай, — ответила Ира, — после митинга долго не задерживайся.

— Хорошо, — сказал Иван, — буду иметь это в виду.

Глава 2. Линялые джинсы и восстание против дворовой анархии

Вставать с дивана решительно не хотелось. Иван прокручивал в голове сотни причин, почему ему этого делать не нужно, но все же порядочность и чувство долга взяли верх, и он, проклиная все на свете, поднялся с места и начал собираться.

Вот тут парень столкнулся с первой проблемой. Он ведь никогда не ходил с дедом ни на какие митинги и мероприятия, что ему надеть?

Словно капризная барышня перед свиданием, он замер у шкафа. Надеть брюк и пиджак? Нет, слишком официально и пафосно, шорты и футболку? Слишком уж по-разгильдяйски! Иван выкинул из шкафа кучу одежды и наткнулся на старые линялые джинсы, которые не страшно измазать в грязи и потертую толстовку с выстиранным рисунком.

Одевшись, он понял, что не ошибся с выбором: и джинсы, и толстовка сидели на нем, как влитые, создавая ощущение комфорта и какого-то уюта.

Он влез в старые кроссовки и вышел из квартиры.

Погода стояла просто великолепная. В высоком небе светило теплое солнце, пока еще не превратившееся в пылающий огненный шар, исторгающий такой жар, что плавится асфальт, наполненная свежестью зелень источала терпкий бодрящий аромат, легкий ветерок трепал волосы, звал прочь из города, навстречу приключениям.

Иван шел по улицам родного города, тихим и малолюдным, редкие