Кирим понял, что я понял, и улыбнулся.

— Хорошо, отправляйся. — Я вспомнил наше совместное приключение у йортов и обратился к Когтю: — Обеспечь Кириму охрану, только своих ребят много не бери, думаю, пяти человек достаточно. Но в помощь к ним возьми пару взводов из неопытных для большего веса в людях.

Коготь кивнул, а я стукнул ладонями по столу и поднялся.

— Так, все, у меня дел по горло в мастерской. Завтра собираемся в это же время.

Мои советники засобирались на выход, и, когда они уже оказались почти за дверью, я кое-что вспомнил.

— Кирим! — Купец обернулся. — Ты привез то, что я просил?

— Да, — кивнул Кирим, — сразу отнес в твою мастерскую.

После этого у меня аж зачесались руки, но осталось еще одно незаконченное дело. Выпроводив всех за дверь, я закрыл ее на щеколду и еще пару секунд прислушивался, чтобы убедиться, что никто не остался за ней. После чего буквально прыгнул к шкафу и распахнул его створку.

— Ты как? Ноги не затекли? — выдал я скороговоркой.

— Нет, Дамитар, — улыбнулась Надея, поднимаясь с табуретки.

Она вышла из шкафа и сладко потянулась.

— Чуть не уснула, — обиженно заявила она.

— Ну прости, — развел я руками, — не думал, что так долго получится. Так что скажешь, что чувствовала?

Меня давно беспокоит отец Верилий. Он оказывает огромное влияние на умы жителей Последнего Оплота, чуть ли не больше меня. И это не дает мне покоя, потому что, с одной стороны, он всячески помогает общему делу, особенно это заметно в психологическом состоянии людей, которые находят в вере и проповедях Верилия умиротворение и решимость преодолеть все испытания. И как бы отец Верилий ни жаловался, что люди перестают посещать церковь, но наблюдения говорят об обратном.

С другой стороны, я все время чувствую на себе его взгляд — такой подозрительный, недоверчивый, испытующий. Будто он уже сделал свои выводы обо мне и только и ждет, когда же я своим поведением докажу, что он прав. Вот я и подумал: «Раз Надея чувствует душевное состояние людей, то сможет пролить свет на данные обстоятельства».

— Не знаю, — пожала плечами Надея. — Я чувствую недовольство, сомнения и злость, но перемежающиеся с каким-то умиротворением, я бы даже сказала, счастьем.

М-да, яснее не стало. Надея даже еще больше усугубила теперь уже мои тревоги. Ладно, видимо, придется посоветоваться с Воледаром и Когтем, в их преданности у меня нет сомнений.

— Ты молодец, — улыбнулся я.

Надея слегка смутилась.

— Так, а теперь я выйду в коридор, и если там никого нет, то выйдешь за мной.

Девушка просто моргнула, и я посчитал это за согласие, после чего двинулся на выход. И, уже взявшись за ручку двери, обернулся.

— Когтю все расскажи, а то не хватало еще ревности, если вдруг нас кто заметит из его пацанов.

На этот раз Надея залилась краской, а я понимающе улыбнулся и потянул ручку на себя.

Глава 9

'Внимание! Нарушена циркуляция выходного канала источника №######!

Параметры генерации нестабильны!

Критическая ситуация!

Принудительная деактивация источника №###### через три… два… один!

Внимание! Прервано течение в локальной точке.

Прервано течение в зоне № 368.

Поток снижен до минимально возможного уровня.

Внимание! Требуется ручное перераспределение приоритетов потока'.

Фрагмент беспомощно наблюдал, как очередной реактор был фактически уничтожен. Нет, починить его, конечно, можно, но с этим справится только Созидатель, а его ждать еще тысяча сто семьдесят циклов. Значит, и думать об этом не стоит. Зато Фрагмент постоянно размышлял, что делать с зоной № 368. Неживой разумный уничтожал источники один за другим с такой методичностью, будто знал, что это его единственный шанс выйти за пределы карантинного барьера.

Отвлекшись от места, где только что был деактивирован источник, Фрагмент перевел свое внимание на единственный оставшийся. Этот источник был самым крупным, и только благодаря ему еще осуществлялся синтез зерен и удержание карантинного барьера в зоне. Но из-за нарушения симметрии генерации синтез зерен и их плотность значительно снизились.

Конечно, дополнительные зерна Фрагмент смог направить из соседних зон, оболочка это позволила, но вот течение было ограничено. Покрытия источников из соседних зон едва хватало на слабую подпитку карантинного барьера. Если остановится последний источник, то синтез зерен в этой зоне прекратится и неживой разумный сможет вырваться наружу.

Но главное, о чем беспокоился Фрагмент, — это о судьбе вида разумных, который проживает в этой зоне и который оказался на гране уничтожения. Потому что именно в этом заключалась его главная задача. Не просто наблюдать и изучать, но и обеспечить максимальную выживаемость всех живущих на планете видов, без исключения.

Фрагмент наблюдал не одну битву, где представители вида № 368 мужского пола буквально своими телами останавливали слуг неживого разумного. Тем самым давая женскому полу и их детенышам уйти и избежать гибели. И чем ближе слуги неживого разумного приближались к самому большому поселению, которое они называли столицей, тем ожесточеннее была эта борьба. Фрагмент не раз бился в приступе ярости, пытаясь хоть как-то остановить агрессора. Но оболочка продолжала пресекать все его попытки вмешаться.

Ему оставалось только вовремя реагировать на изменения симметрии в течении энергий и своим влиянием подстегивать вид № 368 к продолжению борьбы. И с каждым уничтоженным источником это влияние только усиливалось. Сейчас протоколы безопасности оболочки подняли его до невообразимых сорока процентов, и Фрагмент фактически мог внушать живым разумным этой зоны нужные ему мысли, действуя через их подсознание. Чем он и занимался в первое время. Но это приводило лишь к еще бо́льшим жертвам, когда все до единого существа пытались противостоять слугам неживого.

Итог оказался закономерен, и все, кому удалось избежать гибели, оказались заперты в своей столице, куда их набилось слишком много. Фрагменту чужды физические ощущения, но за многие циклы изучения биологических видов он мог себе представить эти ощущения через доступные ему. И когда он заглядывал за стены этого поселения, то представлял, как миллионы таких же, как он, Фрагментов заперты в оболочке, прижимаются друг к другу, но не могут слиться в единое Целое.

Именно эту картину он и наблюдал. Биологические существа заполняли все пространство внутри