Он уже давно испытывал эмоции и через поток чувствовал эмоции биологических видов. И сейчас самые сильные эмоции были здесь, в зоне № 368. Он пропускал их через себя, наполняясь горечью утраты и чувством безысходности. Наблюдал, как гибнут тысячи существ, и представлял, как Целое, которым он когда-то был, безвозвратно теряет Фрагменты. И от этого надолго замыкался в себе, не совершая никаких действий. Единое Целое тоже ощущало его состояние и поэтому заметно беспокоилось.

Тем не менее, благодаря всему потоку зерен зоны № 368 и соседних, барьер единственного оставшегося источника оказался устойчив к атакам неживого разумного. Разрушительная мощь, которую он раз за разом обрушивал на барьер, была недостаточной для истощения потока. Но с каждым днем она росла, и, наблюдая за очередной атакой неживого, Фрагмент понимал, что рано или поздно этой мощи хватит, чтобы вызвать истощение. Хотя к тому времени живые существа за стенами просто умрут от голода.

Именно этого Фрагмент и боялся. Если его миссия будет провалена, то в таком случае ядро его сознания будет полностью растворено в едином Целом. Чтобы потом собрать более эффективное, но это будет уже совсем другой Фрагмент. И если раньше ему было все равно, то сейчас, когда он познал этот мир через мысли, образы и эмоции живых существ, ему очень этого не хотелось. И поэтому бо́льшую часть своего времени он тратил на обдумывание решения этой проблемы.

Его посещали мысли ударить по неживому разумному с орбиты, но плеть растворилась сразу же, как проникла в верхние слои атмосферы. Фрагмент перепробовал практически все, что ему приходила на ум. Он даже пытался изменить установки оболочки, но Созидатель потрудился на славу, и ничего сделать не удалось. Поэтому он почти смирился со своей участью и просто наблюдал.

Убедившись, что и в этот раз атака слуг неживого не увенчается успехом, он взглянул на весь мир эксперимента. Взвинченная активность в зоне № 368 накладывала свой отпечаток, и Фрагмент смотрел на другие зоны со странным чувством, которое биологические существа назвали бы скукой. Все текло размеренно и по заранее установленному сценарию. Но неожиданно его внимание привлек аномальный расход течения. Оболочка услужливо подсветила это место, находящееся на линии разграничения, разукрасив уровнями поглощения и размером аномальной области.

Фрагмент мгновенно переместился в эту область, и по его структуре пробежала волна удивления. Потому что пока он безуспешно пытался остановить неживого разумного, второй пришелец смог развернуть новое поселение, причем для биологического вида, который Фрагмент считал обреченным. Он на мгновение остановил все свои процессы и прислушался к себе. Волны воодушевления и радости накатывали одна за другой, и Фрагменту это нравилось. Как и то, что, возможно, появился шанс.

Этот пришелец хоть и принадлежал виду № 368, но, прибыв с материнской планеты, был не менее опасен, чем неживой разумный. Он смог найти один из технических каналов управления потоком, чем беспрепятственно пользовался. И опасен он тем, что нарушал условия эксперимента, потому что к такому уровню управления потоком все живущие виды должны прийти еще не скоро.

Фрагмент не раз встречался с этим пришельцем в его подсознании и ждал, когда пройдет адаптация, чтобы прекратить его вмешательство в эксперимент. Но в свете текущих событий подобное нарушение открывало новые перспективы решения проблемы зоны № 368. И Фрагмент принялся заново обдумывать возможные варианты с учетом новой переменной.

Но как бы он ни старался, а выходило, что единственный способ не провалить миссию — это любой ценой удержать неживого разумного внутри зоны № 368. Потому что иначе под угрозой окажутся все живущие здесь виды. А значит, нужно не допустить деактивации последнего источника. И после продолжительного раздумья Фрагмент пришел к одному-единственному варианту, который давал хоть и мизерный, но шанс на положительный исход.

Он буквально проник сквозь оболочку, дотянувшись к параметрам карантинного барьера, а через мгновение оболочка сообщила:

«Внимание! Локальный участок карантинного барьера отключен».

* * *

— Железодеи не имеют сердца или еще каких-либо органов, как у людей.

Никфор заглянул из коридора в комнату, где сейчас Дамитар, стоя у доски, проводил урок для офицерского и сержантского составов дружины, и на мгновение задержался. Там, за столами, сидели не менее пятидесяти человек, и все старше него. И от этой мысли сердце заколотилось с бешеной скоростью.

— Они сильнее, быстрее, не боятся ни жары, ни холода, им не нужен отдых и сон, а также видят в темноте и без колебаний убьют любого, кто станет у них на пути.

Закончив предложение, Дамитар посмотрел на Никфора и подмигнул. Парень тут же спрятался за угол, прислонившись спиной к стене. Но упершись чародином, висящем на плече, немного отступил. Он закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов-выдохов.

— Все, хорошо. Все хорошо, — бормотал он себе под нос. — Я больше не голыш, я сержант инженерного взвода.

Никфор разлепил глаза и посмотрел себе на левую грудь, где вертикально висел черный погон с двумя лычками. Он пару раз провел по нему пальцами, еле касаясь, а затем опустил руки и сжал кулаки. А тем временем из комнаты доносился голос Дамитара:

— Их уязвимые места — вот здесь, здесь и здесь.

Никфор снова заглянул в комнату и увидел, как Дамитар тыкает палкой по доске.

— Именно сюда в первую очередь нужно стрелять, — Дамитар опять посмотрел на Никфора, — так вы сможете вывести их из строя.

— Дозволь, княже? — послышался чей-то голос из комнаты.

Дамитар тут же обернулся, а Никфор снова спрятался за угол.

— Слушаю.

— А как это — вывести из строя? — задал вопрос все тот же незнакомый голос. — Они же вроде не воюют в строю, да и зачем выводить оттуда железодея?

— Ммм, — протянул Дамитар, — вывести из строя означает сделать так, чтобы противник больше не мог продолжать сражаться. Конечно, проще убить, но бывает, что и причиненная травма делает продолжение боя невозможным. И, стреляя в эти участки, — Никфор услышал постукивание палки о доску, — вы как раз и сможете вывести железодея из строя. В зависимости от того, куда попадете, он либо упокоится навсегда, либо еще помучается.

Из комнаты донеслось одобрительное ворчание. Никфор в это время просто завидовал Дамитару. Нет, не со злобой