— О разделе сфер влияния. Орда прекращает походы на русские земли, а Русь не вмешивается в дела степи.

— И что взамен?

— Торговые привилегии, обмен посольствами, взаимная помощь против общих врагов.

Предложение было неожиданным. Вместо требований покорности — предложение о равноправном союзе. Видимо, разгром под Галичем произвёл сильное впечатление.

— А что Батый думает о том, что я сжёг его лучшую армию? — прямо спросил я.

— Хан признаёт твоё воинское искусство и магическую силу, — осторожно ответил Карпини. — И не хочет терять больше воинов в бессмысленной войне.

— Бессмысленной? — усмехнулся я. — А как же завоевание мира? Как же покорение всех народов?

— Мир велик, народов много. Не все достойны завоевания.

Дипломатичный ответ. Но я чувствовал — за словами скрывается страх. Орда впервые столкнулась с силой, способной уничтожить целую армию, и это их напугало.

— Хорошо, — сказал я. — Выслушаю предложения хана. Но сначала хочу знать — каковы конкретные условия мира?

Карпини достал свиток с печатями:

— Первое условие — немедленное прекращение военных действий с обеих сторон. Второе — взаимное признание границ. Третье — свобода торговли и перемещения. Четвёртое — обмен посольствами для решения спорных вопросов.

— А что с данью? — спросил Якун. — Обычно орда требует дань с покорённых народов.

— В данном случае речь идёт не о покорении, а о союзе равных, — ответил посол. — Никаких даней.

— Интересно, — пробормотал я. — Очень интересно. А если я откажусь?

— Тогда война продолжится, — просто ответил Карпини. — Но хан надеется на мудрость князя Виктора.

— Мудрость... — я задумался. — А что Батый думает о других русских князьях? Ведь договор заключается не только со мной.

— Хан готов заключить подобные соглашения со всеми русскими правителями, которые проявят готовность к мирному урегулированию.

— То есть не только с теми, кто может сжечь армию?

— Сила уважения достойна, но дипломатия порой эффективнее войны, — дипломатично ответил посол.

Я встал и прошёлся по палате, обдумывая услышанное. Предложение было заманчивым, но подозрительным. Слишком уж резко изменилась позиция орды.

— Карпини, — сказал я, остановившись перед послом, — отвечай честно. Что на самом деле заставило Батыя предложить мир? Только разгром под Галичем?

Посол помедлил с ответом:

— Не только. У хана есть проблемы на востоке. Сунская империя собирает силы для контрнаступления. Чингизиды в Каракоруме спорят о наследстве. Держать большие силы на западе становится рискованно.

Вот и вся правда. Орде нужен мир не из-за уважения к моей силе, а из-за собственных проблем. Классическая дипломатическая ситуация.

— Понятно, — кивнул я. — А сколько времени этот мир продлится? До тех пор, пока Батый не решит свои восточные проблемы?

— Хан говорит о вечном мире, — заверил Карпини.

— Вечный мир — красивые слова. Но что их гарантирует?

— Взаимная выгода. Орде выгодно иметь мирные границы на западе, Руси — не тратить силы на войну.

— А если обстоятельства изменятся?

— То соглашение можно будет пересмотреть. Но только по