— … жись!

— … ! — заорал я от неожиданности, когда в миллиметре от моего глаза замер кончик пылающего меча, пробившего насквозь затылок моего противника. Провернувшись, меч исчез. Хорошо хоть огонь прижёг рану и меня почти не залило кровью и мозгами. Сбросив с себя подрагивающую в агонии тушу, я хмуро воззрился на смущённую Диомеду.

— Я тебя не задела?

— Нет, но… — я глубоко вздохнул, успокаиваясь и утирая с лица пот и капли красно-серой слизи. — Ладно, забудь. Ты молодец. Вовремя воспользовалась тем, что он отвлёкся.

Только тут я заметил, что лис всё же задел Диомеду — глубокий разрез шёл от ключицы до плеча. Машинально потянувшись к резерву, чтобы вылечить её, я поморщился — всё ещё пусто. Какие-то крохи успели накапать от того, что я продолжал в фоновом режиме поглощать энергию извне… но именно что крохи. Диомеда тоже на автомате поглощала эту энергию, так что плотность Ци вокруг, и без того мизерная для нашего уровня, продолжала падать.

Подойдя к краю обрыва, я взглянул вниз и удивлённо вскинул брови: четыре оставшихся Хиатуса быстро карабкались по склону ущелья, но… по противоположной от нас стороне.

— Неужели передумали? — встала рядом удивлённая Диомеда.

— Кто их знает, — пробормотал я. — Давай-ка восстановим резерв и залечим раны, пока есть время. Нужно быть во всеоружии, если они всё же пойдут на повторный приступ.

* * *

Повторного приступа не было. Окровавленные, измотанные донельзя, мы стояли на краю, обнажив оружие, и провожали взглядами неторопливо уходящих зверей. Это не ощущалось победой — скорее вымученной и вырванной в последний момент ничьёй. Самый большой лис, идущий в арьергарде, напоследок обернулся и угрожающе тявкнул.

— Это была угроза? — издала истерический смешок Диомеда. — Мол, мы ещё встретимся?

— Скорее он попытался оставить последнее слово за собой, — я тоже невольно растянул губы в улыбке.

Лишь когда лисы скрылись в кустах вдали, мы осели, а потом и улеглись прямо на землю. Не стоило преждевременно показывать слабость зверям. Может, они бы и не развернулись, конечно, но… кто знает?

— Я всё, — безразлично пялясь в небо, усеянное звёздами (к концу погони солнце окончательно скрылось за горизонтом), сказала Диомеда. — Делай что угодно, не встану.

Я промолчал. Что тут ещё скажешь? Полюбовавшись ночным небом ещё немного, понял, что начинаю засыпать и с неохотой встал. Наложил на себя бодрящую технику, ещё раз помянув добрым словом себя из прошлого за то, что вообще взял эту Стихию. Вообще все мои Стихии показали себя за последний год исключительно с хорошей стороны. Воздух был универсален, показывая себя неплохо и в чисто утилитарном плане, и в бою. Жизнь стоило взять, даже если бы всё, что она могла — это лечить. Но и помимо лечения у неё были весьма неплохие второстепенные техники — то же ускорение или бодрость, скажем. Разве что Свет можно было вполне заменить на что-то более полезное… но в будущем, думаю, он ещё покажет себя. Просто лучше всего он раскрывался в руках Заклинателя, действительно хорошо владеющего Небесной Речью — уж больно мало было общедоступных техник с этой Стихией.

Достав из браслета спальник, я осторожно поднял безмятежно уснувшую Диомеду на руки и переложил на более мягкое ложе. Прошёлся по её телу диагностической техникой, особое внимание уделив ногам. Поморщился — отравление Жизнью налицо, да и сами ноги заметно пострадали — это было видно и без диагностики. Опухшие, покрасневшие… впрочем, я не увидел ничего, с чем бы не справилась регенерация Заклинателя, тем более — такого сильного.

Мне в этом плане повезло — отравление собственной Стихией мне словить было куда сложнее, да и более качественная Закалка с параметрами никуда не делась, так что изначальное состояние было куда лучше. А после того, как я точечно прошёлся по себе парой лечебных техник — всё вообще стало прекрасно.

Поразмыслив, я не стал ложиться рядом — мы, конечно, спим чутко, но после такого забега… Было бы глупо спастись от такой опасности, а потом проснуться от того, что твои ноги жуёт какая-нибудь слабенькая тварюшка, подкравшаяся во тьме. Лучше разведу костерок, посторожу. Тем более нормально поужинать мы так и не успели, а Жизнь хорошенько так исчерпала внутренние запасы организма: проснувшийся желудок начинал недовольно ворчать.

Хорошо хоть мы продолжали таскать в браслетах экстренный запас дров — на этой стороне каньона было такое же каменистое плато без единого деревца. Лишь редкая трава и ещё более редкие приземистые кустики. Разведя костёр, поставил греться воду и отошёл чуть в сторону, освещая себе путь небольшим лучиком света, бьющим прямо из ладони.

— Да где же… А, вот.

Найдя борозду в земле, пропаханную моей бедной тушкой, проследовал до конца и подобрал горшок с Тёрном. Подумав, ухватил второй рукой мёртвую тушу Хиатуса за хвост и потащил поближе к костру. Как раз освежую и достану Ядро. Навряд ли их там несколько — будь у лиса хотя бы два Ядра, мы бы не смогли драться на равных. А будь их там три… шансов у нас было бы немного.

Хм, а не попробовать ли, каков он на вкус?

* * *

— Чем это пахнет? — сонная Диомеда опустилась рядом и недоумевающе принюхалась.

— Лисье рагу, — хмыкнул я. — На вкус и запах довольно специфично, но вроде не ядовито. Я уже половину котелка прикончил. Пока жив.

— А… — Диомеда потянулась и скосила взгляд на мои ладони.

— Ядро, верно, — я осторожно огладил сверкающий голубоватый камешек, с которым всё это время лениво игрался, перебрасывая из руки в руку. — Впервые получилось достаточно неплохо его огранить.

— Поздравляю, — хмыкнула девушка. — Продадим?

— Нет уж, — я нежно погладил одну из граней камня. — Мне для медитаций на Сродство пригодится. Тем более собственноручно добытый… символ, в каком-то роде.

— Тоже верно. Ты всю ночь не спал, что ли? — в голосе Диомеды прорезалось смущение. — Разбудил бы на вторую вахту, я бы отстояла…

— Всё нормально, — отмахнулся я. — У меня не было таких последствий после техники ускорения, да и Закалка получше.

— Но…

Я положил руку ей на плечо и пустил диагностическую волну. Покачал головой:

— У тебя отравление Жизнью до сих пор не прошло. И раны в ногах