Я видел, что мои слова находят отклик у некоторых, но насмешливый Чужак лишь презрительно фыркнул.

— Слишком много слов для того, кто уже мертв. Ты — угроза протоколу. И угрозы устраняют.

В воздухе повеяло ледяным ветром решимости. Я почувствовал, как энергия в комнате сгустилась, готовая обрушиться на меня. И понял, что, хотя здесь присутствовал лишь отблеск, настоящий я тоже неизбежно умру, если они захотят.

И тут шаг вперед сделал Феор.

— Он нарушил протоколы, это бесспорно, — произнес он, и его спокойный, весомый голос перерезал натянутую струну агрессии. — Но он — продукт этого мира. Рожден здесь, вырос здесь. Его мотивы, какими бы корыстными они ни были, исходят из желания выжить в условиях, которые мы для него создали, просто наблюдая. Для него могут быть сделаны послабления. — Он повернул голову, его взгляд встретился с взглядом насмешливого «чужака», и в нем не было ни вызова, ни подобострастия, лишь холодная констатация факта. — Я готов поручиться за него. Лично. И в случае его провала, я возьму на себя всю полноту ответственности.

Заявление Феора повисло в воздухе, и атмосфера в комнате мгновенно переменилась. Напряженная готовность к убийству сменилась холодным, оценивающим любопытством. Взгляды, прежде устремленные на меня, теперь были прикованы к нему.

— Ты понимаешь вес своих слов? — спросил все тот жеЧужак, и в его голосе уже не было издевки, лишь стальная серьезность. — Поручительство за локальный элемент, нарушивший протокол?

— Я отдаю себе отчет, — ответил Феор, и его спокойствие казалось незыблемым утесом. — Я принимаю всю ответственность.

— И ты подтверждаешь это на уровне Клятвы? — уточнил другой Чужак.

— Подтверждаю, — кивнул Феор.

Насмешливый Чужак медленно перевел взгляд на меня. Его выражение лица говорило, что он видит перед собой нечто, едва достойное внимания, но внезапно обретшее неприятную защиту.

— Ты только что избежал немедленного уничтожения, пес, — прошипел он. — И единственная причина, по которой твое энергетическое тело еще не развеяно прахом, — это его слово. — Он кивком указал на Феора. — Ты должен быть ему бесконечно благодарен. До конца своих коротких дней.

Я встретился взглядом с Феором и кивнул. Один короткий, но безошибочно ясный жест. Благодарность была искренней, хоть и отягощенной горечью осознания, что моя жизнь теперь оценивается в чужой репутации.

На несколько секунд погрузились в безмолвный диалог, их взгляды встречались и понимающе скользили дальше. Казалось, они общались на уровне, недоступном мне.

Наконец, насмешливый Чужак снова заговорил, обращаясь ко мне:

— Вот новые условия твоего существования. Если ты сумеешь обеспечить выполнение Тихой Звездой критериев — за исключением пункта о наличии подтвержденного мастера Проявления Жизни — до того, как твое тело окончательно мутирует и умрет, то, во-первых, Тихая Звезда будет повышена, а во-вторых, тебе будет оказана помощь в выживании и возвращении в твое исходное тело. — Он сделал паузу, давая мне осознать сказанное. — Если ты умрешь, не успев выполнить условие, сделка аннулируется. А он… — Чужак бросил взгляд на Феора, исполненный ледяного предвкушения, — … отдаст все, что у него есть. И я имею в виду абсолютно все.

С этими словами он, не прощаясь, развернулся и сделал шаг. Его фигура дрогнула и растворилась в воздухе, будто ее и не было.

Один за другим, без слов, остальные Чужаки последовали его примеру — их формы теряли очертания и исчезали, оставляя после себя лишь легкое движение пылинок в луче света. В считанные мгновения комната опустела.

Остались лишь я, Феор и, к моему удивлению, Юлианна, прислонившаяся к косяку двери с нечитаемым выражением на лице.

— Ты хотела что-то сказать? — спросил Феор ее без предисловий.

Глава 22

Юлианна медленно кивнула, ее пальцы сжали складки платья. Было видно, как в ней борются разные чувства — привычная насмешливая маска сползала, обнажая что-то более уязвимое и серьезное.

Наконец, она перевела взгляд на меня, и в ее глазах горел сложный огонь — признание, досада и что-то, отдаленно напоминающее уважение.

— Ты проделал невероятную работу, Лейран, — произнесла она, и ее голос звучал непривычно мягко, без привычной язвительности. — Даже больше, чем я могла предположить. Я восхищаюсь тобой сейчас сильнее, чем когда-либо прежде. — Она сделала паузу, словно признаваясь в чем-то постыдном. — И я… я рада. Рада, что ты запомнил мои последние слова и прислушался к ним. Что не стал делать все в одиночку, как наверняка требовала твоя маниакальная жажда контроля всегда диктовал тебе. Ты доверился Курту. Архану. Даже Феору. И это сработало.

Ее слова обрушились на меня вихрем противоречивых чувств.

Глупая, детская гордость от похвалы того, чье мнение я втайне всегда ценил. Горечь от осознания, что она, как и все они, на самом деле не видела во мне равного, а скорее какого-то персонажа из пьесы, что она смотрит, интересного и заслуживающего эмоций, но не настоящего. И странное, теплое ощущение, что в ее словах была доля правды — возможно, я и впрямь начал меняться.

Она еще немного помолчала, изучая мое лицо, будто ища в нем ответ на невысказанный вопрос. Я, сам не до конца поняв, что делаю, улыбнулся ей, широко и искренне, как, кажется, не улыбался уже долгие годы.

— Путь среди звезд не начертан на карте, — вдруг сказала она, и эти слова прозвучали как откровение, как тайна, вырвавшаяся наружу вопреки воле. — Между начальной и конечной точками может существовать бесконечное множество маршрутов. Может быть, ты этого пока не понимаешь, но ты уже нашел свой собственный путь. И тебе нет смысла изо всех сил стремиться туда, где ты уже давным-давно побывал.

Я застыл, пытаясь осмыслить эту загадку. Что она имела в виду? Где я мог «уже побывать»? Но времени на вопросы не оставалось.

Юлианна бросила быстрый, почти испуганный взгляд на Феора и так же, как и остальные, растворилась в воздухе, оставив после лишь легкое колебание пылинок.

Я повернулся к Феору, на лице у которого застыло редкое для него выражение — шок, смешанный с тревогой.

— Она… — начал я, но Феор перебил меня, и его голос был тяжелым.

— За то, что она только что сказала тебе, ей может грозить серьезное наказание. Возможно, очень серьезное. Так что, Лейран, тебе лучше действительно прислушаться к ее словам. А теперь проваливай. Если ты не справишься и умрешь, я позабочусь о том, чтобы и на том свете ты не знал покоя в наказание за то, что придется перенести мне.

— Спасибо, — произнес я, и это короткое слово вмещало