Появился новый навык Ботаники, выделившийся из Философии — по сути, родоначальницы всего «научного» древа навыков. Причём появился сразу на неплохом уровне — и теории, и практики у нас за этот год было вдосталь.

Ну и, конечно, подросли Сродства — артефакт, ускоряющий рост, действовал с каждым лишним процентом всё лучше. По моим примерным подсчётам выходило, что, когда суммарное Сродство перевалит за 350 процентов, скорость роста должна вернуться примерно к показателям до Перерождения. Специализированная литература, которую я кое-как нашёл на Аукционе, подтверждала мои выкладки, но, в любом случае, до этого момента ещё ковылять и ковылять.

Пока я поставил себе в ближайшие планы посетить специальные места для наблюдения за электричеством — поднять первый десяток процентов на любом Сродстве дело несложное (относительно) даже в моём нынешнем состоянии, а этот десяток заметно облегчит мне рост в остальных аспектах. Увы, Очаги Молнии ещё большая редкость, чем Очаги Дерева — уж больно нестабильны. Придётся изыскивать варианты — те же пруды с громовыми лягушками, например. Редкие зверушки, но некоторые адепты их специально держат. Вроде бы у Церетеуса был такой пруд — не в самом замке, а в одной из городских усадьб. Надо бы завести об этом разговор при случае.

А ещё…

Я, наконец… гм… сблизился с Диомедой. В прямом смысле этого слова. Нет, оно, конечно, давно к этому шло, но до этого момента мы всё как-то путешествовали поодиночке, либо куда-то торопились, либо находились в замке Тауберов… в общем, отговорки находились всегда. Сейчас же мы путешествовали вдвоём, как в старые-добрые времена. Ну и в какой-то момент мы остановились в небольшом городке с единственной гостиницей, где нашлась лишь одна свободная комната. С одной кроватью. Переглянувшись, мы согласились на этот вариант… ну а дальше всё произошло как-то само собой.

Честно говоря, это сняло заметную часть напряжения — и физического, и психологического; и внутреннего, и внешнего. Поговорив на следующий день по душам, мы покинули этот забытый богами городок полностью умиротворёнными. Не то чтобы мы расставили все точки над ё, но определённая ясность появилась: мы вместе, а проблемы будем решать по мере поступления. На удивление, Диомеда даже не стала заикаться про женитьбу — скорее всего, отложила этот разговор до Лон’Гримма.

Хотя меня, в целом, сама концепция брака не сильно смущала — я и в прошлом мире был однолюбом, и в этом, кроме Ди, глаз ни за кого не цеплялся. Так и смысл упираться? Ради эфемерной «свободы» валять полуграмотных крестьянок по сеновалам, как мой местный отец? Глупо как-то. Тем более, что всё равно ни одна женщина не сможет потеснить мою настоящую и единственную любовь — любовь к знаниям. Диомеда хотя бы давно смирилась с моим характером, да и в целом мы с ней уже походили на старую парочку, узнавшую и принявшую все причуды друг друга.

С искомой травкой в руках мы медленно двинулись обратно. Ну, как медленно? Относительно нашей былой скорости — медленно. Убрать чёртов горшок в браслет было нельзя — энергетические тела сильно угнетаются пространственными складками, а у растения было вполне себе чёткое энергетическое тело. А быстро бежать с Тёрном в руках было, мягко говоря, неудобно. Я, конечно, закрыл его воздушным щитом в виде сферы, чтобы его встречный ветер не трепал, но получившееся в итоге «яйцо» было достаточно большим и несуразным. Не тяжёлым, особенно с нашими кондициями, но неудобным.

В общем, мы, волей-неволей, замедлились.

* * *

— Вот же хрень громоздкая, — пробурчал я после первого дня путешествия, задумчиво покусывая карандаш. Хрусть! Я поморщился, скосив глаза на ровный срез — зубами сильного Заклинателя при большом желании можно и какой-нибудь камень из мягких дробить, не то что деревяшку с графитом. Никак не могу привыкнуть. Это одна из немногих привычек, от которых я не избавился до конца после Перерождения: если сильно задумаюсь, то могу на автомате прикусить карандаш. Раньше это не приводило к таким критичным последствиям, а теперь… вот.

Над чем я так сильно задумался? Над техникой, которая сделает из нашего яйца «рюкзак», который можно повесить на спину. Я ничего подобного ни разу не видел (неудивительно — кому это надо вообще?), так что приходилось мучиться и составлять с нуля. Нужно было придумать и «крепления», и «лямки», и… ладно, в целом всё. Но даже этих двух проблем хватило, чтобы загрузить меня на весь вечер.

— Наверное, придётся изменить экран щита и оставить в нём несколько дырок для креплений… — пробормотал я. — Да, определённо, так проще всего. Или всё же прилепить крепления поверх?..

— Эдри, что-то не так, — донёсся до меня напряжённый голос Диомеды.

— Что?

Я резко посерьёзнел, убрал записи и достал копьё. На всякий случай. Ди по пустякам волноваться не будет, чутьё на опасность у неё сверхъестественное даже для Заклинателей.

— Не знаю, но у меня интуиция прямо-таки орёт. И в потоках Ци что-то странное… видишь? Как будто понемногу концентрация растёт. На грани чувствительности, но заметно.

Приглядевшись, я хмуро сказал:

— А ещё Воздуха больше стало.

Пульс Жизни ничего не показал в ближайшей округе, но мы всё равно начали оперативно собирать вещи. Лучше перестраховаться и свалить, чем остаться в странной аномалии и спустя час понять, что бежать уже поздно.

Сборы заняли буквально пару минут: покидали вещи без разбору в браслеты, Диомеда одним движением руки затушила костёр, я подхватил чёртов горшок — и мы рванули дальше по дороге. Места здесь были глухие, на несколько дней вокруг — ни одной, даже самой завалящей деревушки. Может, отдельные отшельники где-то поблизости и жили — многие адепты были склонны у уединению, но их ещё поди найди.

— Как думаешь, что это может быть? — бросила на бегу Диомеда, оглядываясь назад.

— Вариантов много можно придумать, — я перехватил «яйцо» с горшком поудобнее. Жаль, технику-рюкзак не успел до ума довести… — Самое простое — мы крайне везучие люди, которые умудрились оказаться поблизости от места нового Очага. Совсем нового, только зарождающегося, или старого, решившего переместиться в нашу сторону — неважно.

— Воздушного Очага, как я понимаю?

— Угу.

— Ну это не страшно, —