Неожиданно передо мной появилась Вараня с испачканными в крови руками, и я машинально спросил:

— Сколько?

— Шестеро, вместе с Никфором, здесь. Вы́ходим всех. Трое померли уже тут, ничего не смогла сделать, — отрешенно добавила Вараня. — Четверо без единой царапины, вон они у входа переминаются.

Я посмотрел, на кого она указала, и, видимо, мой взгляд им не понравился, так как эти вои тут же исчезли из проема.

— Ну а семнадцать там, наверху у поезда, рядком лежат, — закончила Вараня.

У меня зашумело в ушах, я стиснул челюсти и сжал кулаки до побелевших костяшек. Сколько думал о том, что рано или поздно это случится, но, как оказалось, все равно не был готов. Я впал в ступор и не знаю, сколько бы так простоял, если бы не Вараня.

— Княже, дозволь с тобой поговорить наедине?

— А! Да-да, идем.

Вараня увлекла меня за собой в соседнее помещение, где было что-то вроде склада. Пройдя внутрь и пропустив меня, она медленно закрыла массивную деревянную дверь и резко повернулась ко мне.

— Ты что же это, ирод⁈ — Она схватила меня за грудки и тихо прошипела: — К Никфору сразу побежал? А остальные вои, так, не важно?

Такое поведение Варани стало для меня неожиданностью, и я просто таращился на нее, не понимая, как реагировать. А она продолжала:

— Он в первую очередь вой княжьей дружины и только после твой названый брат. Они за своего князя погибли, понимаешь⁈ А ты!

Вараня вдруг отпустила меня и отвернулась, а в следующую секунду ее плечи задрожали.

Я смотрел в спину этой уже не молодой женщине, которая так близко восприняла гибель фактически незнакомых ей людей, и не мог подобрать слов. А ведь она права: я готовлю людей по мере сил и возможностей, и они мне верят. Верят, что я знаю, как одолеть давнего врага. И будут погибать с верой в Господа и в меня. Так тут устроен мир, только я этого еще не понял.

И те вои, которые там за дверью, смотрели на меня с укором во взгляде, — они ждали моего внимания и одобрения за то, что они смогли выжить и победить, так, как я их учил! Все этого ждали от меня, только не я сам.

— Тоже мне князь, а еще клятву давал, — проговорил я одними губами и со всего маху врезал кулаком в ближайшую стену.

От моего действия Вараня обернулась и, протерев глас, сказала.

— Ты бы вместо пушек своих сделал лечебные обереги, они бы могли спасти тех троих.

Таким идиотом я себя еще не чувствовал. Я же видел, как с таким оберегом Васимир спас воя, когда мы встретились, но мое подсознание, будучи родом из технологического мира, всячески отвергало полезность таких оберегов, как мракобесие. И я попросту об этом забыл. Но теперь в свете тех скудных знаний об окружающих чудесах подобные обереги могут заиграть совсем другими красками, как аналог автоматической аптечки. К тому же и технология их изготовления в книге имеется.

— Я сделаю, — твердо сказал я. — У каждого воя будет свой собственный оберег. Я обещаю.

Вараня кивнула и еще раз протерла глаза, а затем повернулась к двери:

— Ну идем уже, а то еще чего непотребного подумают.

Выйдя обратно в зельный блок, я принялся исправлять ситуацию. Подходил к каждому лежащему вою и справлялся о его состоянии, а тех, кто был в сознании, хвалил и обещал, что с ними все будет в порядке. В общем, всячески выказывал личную заинтересованность в их дальнейшей судьбе, и делал я это искренне. А потом выскочил в коридор и нашел тех четырех, что, как сказала Вараня, без единой царапины.

— Идите за мной, — приказал я и, найдя глазами Воледара и Когтя, которые тоже здесь толкались, добавил: — И вы тоже.

Через десять минут мы уже были в совещательной комнате, где я усадил всех за стол, включая четверых воев, которые, хоть и упорно, но недолго сопротивлялись.

— Итак, — обратился я к воям, сидящим напротив, — коротко я уже знаю, что произошло, теперь я хочу знать детали.

Четверка переглянулась, и один из них, нахмурившись, с опаской сказал:

— Княже, мы народ простой и мудрено говорить не умеем. Вот и не поймем, чего ты спрашиваешь. Детали какие-то.

— Говори все как было, без утайки, — решил помочь Воледар.

— А, ну так это я сейчас, — сразу расслабился вой и начал: — Значиться, на поезде мы уже проехали пятую отметку, как вдруг…

Вой рассказал действительно все, что меня интересовало. И выходило, что, кроме похвалы, нужно и выговор ставить, за ошибки, совершенные в бою. Но лейтенант, который командовал в том сражении, погиб во время встречной атаки. Так что выговор делать некому, о мертвых нужно говорить либо хорошо, либо ничего.

— И если бы не наш сержант, то там бы мы и сгинули, — продолжал вой. — Ловко починил локомотив. Ну а мы вагон целый перевернули, загрузили живых и мертвых и поехали обратно. И вот мы тут.

— Как зовут? — поинтересовался я.

— Так Мирошом меня кличут, княже. Вой второго взвода, третьей роты.

Я поднялся, и следом вскочили четверо воев.

— Благодарствую, Мирош, быть тебе сержантом.

Тот расплылся в улыбке.

— А теперь отдыхайте. — Я стукнул себя по груди кулаком.

Трое воев с новоиспеченным сержантом повторили жест, после чего вышли за дверь.

— Ну и что скажете? — обратился я к Воледару и Когтю, когда вышел из-за стола к карте.

— Видимо, то, что раньше удерживало железодеев в границах Беловодья, больше не действует, — высказался Воледар.

— Или это произошло в одном месте. — Я ткнул пальцем в точку, где приблизительно это могло случится.

И на такие мысли меня навели штурмовики, о которых рассказал Мирош. Да и если бы вся граница рухнула, то мы бы это заметили.

— Вот что, Коготь, — обернулся я к столу, — поднимай людей.

— Сколько? — переспросил он.

— Всех.

* * *

Раннее утро. Последний Оплот.

Как всегда это бывает, на учениях все идет гладко, но стоит только начаться настоящим боевым действиям, то сразу начинается бардак.