Я посмотрел на него, и улыбка сама собой появилась на моем лице. Я не помню, когда в последний раз вот так сидел у костра с моими друзьями и близкими, и было ли это вообще. До орбитальной бомбардировки я был еще совсем мал, а на Луне огонь — самый заклятый враг. Но сейчас мне было хорошо.

— А еще эта… Э-э-э… — Воледар посмотрел на ту, о которой хотел сказать, и получил в ответ многообещающий взгляд, после чего перефразировал: — А еще Вараня подлила масло в огонь, когда Никфор вернулся. — И он скорчил рожу, пытаясь быть похожим на Вараняю. — «Сгинул твой Дамитар…»

— У меня что, такой кривой рот? — Вараня вперила взгляд в рассказчика.

На лице Воледара проскочил мимолетный испуг.

А вот это что-то новенькое. Воледар с Вараней цапались как кошка с собакой, по любому поводу и даже без, а сейчас прям не похоже на них. Испуг Воледара быстро исчез, и он продолжил:

— И вот когда я уже собрался идти его искать, тут вдруг из темноты выскакивает Дамитар. Я чуть в портки не наложил от неожиданности.

— Да, это ты можешь. Не раз наблюдала, когда выхаживала, — шутливо и совсем без злобы сказала Вараня.

В кругу у костра пошли смешки. Смеялись все: Кирим, Аньяра, Коготь, Надея и даже отец Верилий, только Никфора не хватало. Похоже, это выхаживание и постоянное пребывание вдвоем наедине что-то изменило в их отношениях.

— И он как ни в чем не бывало говорит: «Вы не поверите, что я нашел!». — Воледар снова скорчил рожу. — Я думал сказать: «Неужто голову?» Но промолчал.

— Припоминается мне, что ты пожелал, чтоб меня железодеи драли, — решил я подключиться к рассказу.

— Да не было того, — пробурчал Воледар и наигранно смутился.

Снова раздались смешки. Отсмеявшись, неожиданно поднялась Вараня:

— Ладно, пойду я. Выспаться нужно, завтра дел невпроворот.

Она вышла из круга и не спеша направилась к ближайшему входу в Оплот.

— Дозволь провожу, Вараня, — вскочил Воледар.

— Ну проводи, если сдюжишь, — не оборачиваясь и снисходительно ответила Вараня.

Воледар так по-мальчишески спрятал глаза, прочистил горло и буркнул:

— Ну, пойду я.

А у меня челюсть отвисла — вот это поворот! Но долго удивляться мне не дали.

— И я пойду, — поднялась Аньяра и невзначай посмотрела на меня.

Через минуту мы шли вдвоем под ночным небом. Сразу в Оплот не направились, а решили немного прогуляться и сделать крюк. Топали мы молча, а я периодически поглядывал то на Аньяру, то на небо и на секунду забылся.

— Когда-нибудь я покажу тебе звезды, — сказал я и тут же прикусил язык.

— Звезды? — нахмурилась Аньяра, что могло свидетельствовать о том, что она что-то вспоминает. — Я читала в Священном Писании о Вифлеемской звезде, но не знаю, что это. Служители церкви говорят, что это яркий свет на небе.

Я чуть не поперхнулся, потому что не представлял, как рассказать о звездах с таким ассоциативным рядом. Но Аньяра неожиданно решила сменить тему:

— Дамитар, я тебе мила?

Вот теперь даже не знаю, что лучше: о тысячах Вифлеемских звездах рассказывать или говорить на эту тему. Но, не глядя на Аньяру, я все же коротко ответил:

— Да.

— Тогда почему ты не выказываешь это прилюдно?

Мои глаза забегали, а ладошки вспотели. Да, здесь если у тебя есть намерения насчет незамужней девушки, нужно непременно что-нибудь подарить. И если ей по душе ухажер, то она будет носить этот подарок на людях. Что-то вроде помолвки, но такой, предварительной. Это была одна из причин, по которой люди меня просили привезти безделицы.

Из головы напрочь вылетело, где же этот подарок, и я стал лихорадочно хлопать по карманам. Наконец нащупав искомое, я небрежно потянул его из кармана, естественно зацепившись от спешки за края, и дергал подарок, пока, наконец, не вытащил.

— Вот! — протянул я раскрытую ладонь.

В моей руке лежал, как бы в моем мире назвали, пистолет. Совсем небольшой, как раз под женскую руку. Его ствол светился чаровыми символами, а основа была металлическая, с деревянными накладками на рукоятке. В которой помещалось восемь пуль. На накладках была выжжен узор, который сам и делал. Криво, косо, но сам.

— Что это? — искренне удивилась Аньяра.

— Мм… это оружие, — название я еще не придумал, — такое же, как чародин, только маленькое.

— Чародинчик, — захихикала она.

А я улыбался, так как весь извелся, когда решил подарить именно оружие, а не украшение какое, но сейчас, при взгляде на восторженное лицо Аньяры, меня отпустило. Она покрутила подарок в руках, поскребла ноготочком и даже примерилась, как она будет его держать. Благо я не заряжал его, а то мало ли чего.

Аньяра вдруг прижала его к себе и с мольбой в глазах спросила:

— Научишь из него стрелять?

— Научу. Вот завтра…

Я не успел договорить, что будет завтра, так как со стороны Последнего Оплота послышался все усиливающийся вой сирены, издаваемой ревуном.

* * *

— Где он⁈

Я ворвался в зельный блок, готовый рвать на части всех и вся. Мой взгляд бегал по помещению, но я ничего не замечал.

— Я здесь, Дамитар! — услышал я знакомый голос.

И, как собака на запах, ринулся на него.

Пулей приблизившись к Никфору, который присел на топчане, начал ощупывать его, то поднимая ему руку, то поворачивая голову, и скороговоркой приговаривал:

— Что болит, куда ранило?

— Дамитар, Дамитар! — повторял Никфор.

Но я словно его не слышал и продолжал лихорадочно искать сам не знаю что.

— Князь! — крикнул Никфор.

Я замер.

— Со мной все хорошо, только ногу подвернул…

Я посмотрел остекленевшим взглядом на его ногу, зафиксированную высокотехнологичным устройством «перемотанная деревянная палка», и спросил:

— Ты не ранен?

— Нет, — покачал Никфор головой, — а вот остальным досталось. — Он кивнул куда-то в сторону.

Я еще раз окинул взглядом помещение и только сейчас увидел лежащих на таких же топчанах воев, перемазанных в собственной крови. Кто-то стонал, кто-то находился в беспамятстве, а кто-то смотрел на меня с немым укором во взгляде. Возле раненых суетились женщины, кого Вараня набрала в помощь. А у стены лежали три тела, укрытые простыней.