После этих слов Верилий развернулся и снова зашагал по протоптанной сотней ног тропе, постукивая своей жердью, желая догнать тех, кто ушел вперед. А Сергут несколько секунд смотрел ему в спину, но вдруг поднялся и поспешил нагнать отца Верилия, чтобы пристроиться рядом с ним.

— Чем я могу помочь тебе, отец Верилий? — с беспокойством спросил Сергут.

— Брат Сергут, помоги тем, кто в этом нуждается, — ответил Верилий, продолжая идти. — Я же силен духом, а тело исцелится.

С минуту Сергут шел рядом с Верилием, а затем обогнал его и слегка склонился:

— Благослови, отец Верилий! — попросил Сергут.

Священник остановился и привычными движением изобразил в воздухе светящийся крест.

Двинувшаяся за Верилием и до этого молчавшая толпа вдруг загудела, и вскоре к нему подбежал еще один человек, тоже попросивший благословения, а затем еще и еще. И уже через минуту Верилий стоял не двигаясь и осенял крестом людей, которые выстроились к нему нескончаемой вереницей.

* * *

Мерно шагая по лесу, я ни о чем не думал — голова практически не варила после бессонных суток. Зато я мог просто механически переставлять ноги, чем успешно и занимался.

— Так ты решил, что будешь делать, когда доберемся до столицы? — услышал я рядом голос Воледара.

Снова тот же вопрос, который он задавал мне уже столько раз, что я сбился со счета. Я повернул голову и посмотрел красными от недосыпа глазами на шагающего справа святорока. За все время знакомства у меня сложилось впечатление, что Воледар сделан из композита. Он всегда выглядит свежо и бодро, словно физические нагрузки и недосып ему абсолютно не мешают. И это даже слегка раздражает, учитывая нашу разницу в возрасте.

Сейчас же своим взглядом я хотел показать Воледару, в каком состоянии нахожусь и что мне сейчас не до пространных разговоров. Но тот, словно не замечая, продолжал невозмутимо идти рядом. Ну что ж, придется отвечать, по-другому от него не избавиться, и, обреченно вздохнув, я сказал:

— Воледар, я уже говорил, что не думал об этом. Сейчас главное — добраться, людей довести. А там разобраться по обстановке. Может, Старграда уже нет, — ляпнул я и тут же прикусил язык.

Воледар зыркнул на меня так, будто я должен был провалиться под землю, и удивился, почему этого не произошло. Но в итоге отвернулся и с улыбкой сказал:

— Чудны́е слова ты постоянно говоришь, Дамитар. Заучит вроде как наше, «обстановка», — медленно повторил он, — но ничего не понятно.

В этот момент где-то позади, в колонне, послышались громкие голоса, и мы оба обернулись, но все быстро стихло. После этого я хотел ответить Воледару, но он вдруг со всей серьезностью заявил:

— Я не попросил прощения, князь, за свои деяния там, у Тиховодья. Ты оказался прав, а я ошибался, потому что был слеп. Ты всегда оказываешься прав. — И он немного склонился на ходу.

От таких слов я даже немного взбодрился, а он продолжал:

— Я знаю, что ты не веришь в Бога…

Я напрягся.

— … но ты не против него. Ты как нелюди, что живут за пределами Беловодья, у них своя вера, как и у тебя. И в этом твоя сила и одновременно слабость. Ты не скован догмами Священных Писаний, и это позволяет тебе видеть то, что другие упускают, делать то, что другие не осмелились бы. Но в то же время ты недооцениваешь силу веры в Господа нашего, которая способна сделать многое. Ты в этом хорошо убедился, Дамитар, там, у Тиховодья, когда обратился к вере людей, чтобы повести их за собой.

Мне стало не по себе, и я начал вертеть головой, пытаясь разглядеть того, кто может подслушать это откровение. Но, к счастью, мы шли в стороне от основной массы людей. А то так и к ведомникам на допрос попасть можно. Теперь становится ясно, почему Воледара чуть не убили и в итоге отлучили от церкви, уж слишком свободно он мыслит. Тем временем Воледар продолжал:

— Я уже убедился, что ты знаешь железодеев лучше, чем любой из жителей Беловодья, поэтому я хотел, чтобы ты научил нас с ними бороться так, как умеешь ты, князь. Тем более что ты обещал.

Воледар замолчал, а перед моими глазами снова пронеслись картины с сотнями погибших людей. Эпизоды с Земли смешивались в кучу с тем, что я успел увидеть здесь. В молчании прошло минуты две, прежде чем я нашел, что ответить:

— Я помню свое обещание, Воледар, но я не князь. Нет, я могу, конечно, руководить подчиненными… — Воледар посмотрел на меня непонимающе, и я тут же исправился: — Работниками. На крайний случай командовать небольшим войском — не учился я полководческому делу. А вести за собой народы точно мне не по плечу. Я могу изготовить оружие и научить им пользоваться, но не более. Да и что делать с церковью? Меня просто не примут и объявят слугой дьявола. — Я махнул рукой и добавил: — Впрочем, уже это сделали, и хорошо, что они, — обвел рукой идущих людей, — не знают об этом. Вот даже сейчас приходится носить оберег. — Я потянул за веревку на шее и вытащил наружу цилиндрик, который вручил мне еще Васимир.

Но Воледар меня словно не слышал и утвердительно сказал:

—