— И она не то, что я ищу, — сказала Домна, опустив повязку. — Прошу прощения, но годы службы стране сделали меня излишне подозрительной. А сбор золота из Башни — вещь очень важная. Если оно попадет не в те руки, может случиться страшное.

— Скачок цен?

— Нет. Золото Башни не совсем обычное. Раньше оно покоилось под Его брюхом и вдоволь напиталось Древней магией. Нынче оно таит в себе океаны этой первобытной силы. А те, кто к ней склонны, имеют шанс воспользоваться ею с дурными целями…

— Например?

— Например, чтобы убить вашу бабушку, Марьяна Васильевна.

У девушки буквально отвалилась челюсть.

— Бабушку? — охнула она. — Как в тот раз?

Домна кивнула.

— За последние полгода, на нее было предпринято аж шестнадцать покушений.

Марьяна же раскрыла рот только сильнее.

— ЧТО⁈

— К счастью, большую часть мы смогли предотвратить до того, как убийца прыгнул на нее с кинжалом. То, что случилось в тронном зале во время церемонии присяги, случай из ряда вон. Все причастные к этому провалу уже строго наказаны.

— Но кто… Кто осмелился?

— Мы не знаем. Ни одного убийцу не удалось взять живым. Всех их объединяет одно — золото Башни. Каждый был обвешан им как гирлянда. Очевидно, что из него он черпал силу, чтобы пробраться во дворец незамеченным. Десятерых мы смогли перехватить в их логове, где они ждали удобного момента. Пятерых взяли по дороге, а вот одного…

И Домна тяжело вздохнула.

— Проморгали. Спасибо вам, Иван, за смелость.

Она благодарно кивнула.

— И вы будете достойно вознаграждены. Но позже… А пока…

— Игорь Илларионов, — сказал я. — Мне от вас ничего не нужно, Доминика. Все свое я добуду сам. А вот Игорь…

— Выпустите его, Доминика! — осмелела Марьяна. — Он невиновен! Меня пытались похитить люди в черной машине, а Илларионов…

— Он уже на свободе, — сказал Григорий, и мы повернулись к нему. — Еще утром я отвез его в их родовое гнездо. По просьбе его отца.

Мы вернулись обратно к Домне. А та, хитро улыбнувшись, развела руками.

— Как хорошо, что все так благополучно разрешилось. Ах, вы же приехали сюда, чтобы обналичить чек? — и в ее руках показалась моя бумажка. — Этим займется наш обожаемый Людвиг Феофанович…

И директор вырос перед ней как солдат по стойке «смирно». Она протянула ему чек.

— Его выписала моя старшая вивисекторша Лукреция Ардова. Проверять на подлинность не нужно. Выдать Обухову все до последней монеты.

— Есть!

— Хорошо… А потом возвращайтесь, Людвиг, — и она с благостной улыбкой коснулась его руки. — У нас с вами еще много приятных минут. Еще столько ячеек предстоит проверить…

Однако судя по лицу банкира, он был совсем не рад такой компании.

— Разрешите идти?

— Разрешаю.

И директор банка, тихо ступая по своим пушистым коврам, скрылся за дверью.

— Еще что-нибудь? — обратилась к нам Домна. — Я бы еще поболтала, но дел столько, что хоть сама превращайся в шар…

И она поглядела на Пуха, который под ее взглядом буквально вжался в Марьяну.

— Нет, спасибо, — сказала Марьяна. — Это все. Спасибо вам, Доминика Александровна…

Тут из приемной раздался вскрик, и мы повернулась к двери. Она раскрылась нараспашку, и в кабинет буквально ввалился директор. Бумажки, вырвавшись у него из рук, полетели в воздух. Среди них был и мой чек.

Бросив все на произвол судьбы, директор принялся отползать, а порог переступила пантера. Угрожающе рыча, она грациозно вошла в кабинет и, даже не взглянув на еле живого от страха директора, направилась к Домне.

Та подняла руку и почесала своего питомца за ухом.

— Вернулся? Все проверил? Все нужные ячейки?

Пантера рыкнула и лизнула свою хозяйку в ладонь.

— Значит, скоро мы уходим… — и опустившись на одно колено, Домна посмотрела своей любимице прямо в глаза. — Иди и проконтролируй выгрузку, золотце мое. Если кто-то только подумает украсть у нас хоть одну монетку, не сдерживайся. Убей всех.

Ее золотой глаз под повязкой сверкнул. Сверкнули и глаза пантеры. Еще раз огласив кабинет своим рыком, пантера бросилась на выход. Почти сразу она свернулась в здоровый черный шар и исчезла в коридоре. Секретарша была в шоке — кажется, про шмеля она и думать забыла.

Когда питомец Кировой пропал за порогом, Григорий схватил директора за шкирку и оба направились на выход. Дверь закрылась за обоими.

Вздохнув, Домна подняла чек.

— Идемте, Иван Петрович, я сама помогу вам с деньгами. Никому нельзя довериться… Даже директору самого уважаемого учреждения в городе.

Она взяла свою сумочку, и в ее компании мы с Марьяной и Пухом спустились на первый этаж. Проходя мимо двери на нижние уровни, я услышал шум — там визжали инструменты. Будто нечто высверливали в чем-то металлическом.

А еще золото. Много золота. Оно удалялось — одна монета за другой.

Однако все перекрывал другой шум: в главном зале еще бушевал голос возмущенного посетителя:

— Вы за это ответите! Это же надо, убирать памятник Королю! Я буду писать в Инквизицию! Самой Кировой, я…

И он увидел подходящую к нему Домну. Вся ярость тут же уступила место кротости, а она животному ужасу.

Подойдя к нему, Магистр поглядела на него как любящая мать смотрит на чужого ребенка — с лаской, но легкой толикой презрения. Была она при этом на голову его выше.

— Я… я… я…

— Что такое? Случилось преступление?

Палец усача тут же устремился к пустому месту посреди зала.

— Памятник… он… он…

— Где памятник? — и Кирова повернулась к работникам банка. — Этот человек, кажется, потерял памятник?

Клерки с охранниками тут же переглянулись.

— Его увезли… — забубнили там и тут. — Но он…

— Верните памятник этому мужчине, — и Домна благостно улыбнулась ему прямо в лицо. — Нехорошо терять свою собственность, верно?

— Д… Да, ваша милость.

— Хорошо, доставьте памятник по его адресу. Чтоб стоял прямо посреди гостиной, радуя своего счастливого хозяина, — и с кроткой улыбкой она направилась к кассе. Скопившаяся там очередь тут же кинулась прочь. Путь до до кассира был свободен. — Обналичьте это, пожалуйста, и побыстрее. Для моего друга, сира Обухова.

И пока кассирша лихорадочно принялась считать деньги, Магистр полезла в