Пытать он не собирался. Если система хочет информации, он попробует получить её мирным путём. Поговорит, объяснит ситуацию, может быть Володя сам расскажет что видел. А если нет — что ж, граф придумает что-нибудь, чтобы система осталась довольна.

Рация замолчала, и Аксаков еще некоторое время просто стоял, погрузившись в свои размышления. Бойцы уже обследовали здание вдоль и поперек, провели все необходимые процедуры и исследования, так что задерживаться здесь больше не имеет смысла. Потом прибудут ученые из столицы и тоже осмотрят место, но для этого можно не присутствовать лично. Граф уже собирался идти к своему броневику, как связь снова ожила, зашипев помехами.

— Господин Аксаков… — голос бойца на том конце звучал крайне растерянно. — Он отказывается.

— Что? — Аксаков нахмурился. — Как это отказывается?

— Говорит, что у него багажник забит тушами монстров, их надо срочно разделать на мясо и продать. Иначе протухнут к утру. Извиняется, но очень торопится.

Граф на несколько секунд потерял дар речи. Володя отказывается ехать в штаб потому что… у него туши в багажнике?

Аксаков хлопнул себя ладонью по лбу, закрыл глаза и досчитал до десяти. Потом до двадцати. После чего в обратном порядке.

— Скажите ему, — медленно проговорил граф, изо всех сил пытаясь взять себя в руки, — что я лично выкуплю у него все эти туши. По тройной рыночной цене. Прямо сейчас. Или пусть назовёт сумму сам.

Рация снова замолчала. Аксаков ждал, надеясь, что этого будет достаточно. Тройная цена за туши второго ранга — это очень щедрое предложение, от которого глупо отказываться.

Пш-ш-ш… рация ожила снова.

— Господин Аксаков, он спрашивает… — боец на том конце явно с трудом сдерживал смех. — Распространяется ли эта акция на кристаллы? И ещё… говорит, что у него есть винтовка на продажу. Старая, но рабочая. И меч тоже имеется, если вдруг заинтересует. Говорит, что меч тоже старый, но чего-то да стоит.

Аксаков стоял молча, глядя в пустоту и пытаясь осознать происходящее. Володя только что вышел из смертельно опасной аномалии, его пытаются задержать для допроса по приказу Системы, ему предлагают тройную цену за товар… и он начинает торговаться. Пытается продать всё, что у него есть в багажнике.

— Да, — устало проговорил Аксаков в рацию. — Акция распространяется на кристаллы. И на винтовку. И на меч. И на всё, что он там ещё найдёт в своём багажнике. Хоть домкрат куплю. По тройной цене за всё. Пусть называет итоговую сумму, мои люди сейчас привезут деньги. И после этого он, пусть уж будет так добр, соизволит проехать со мной в штаб для короткой беседы.

— Слушаюсь, господин Аксаков!

Граф выключил рацию и обернулся к разведчику, который всё это время стоял рядом с ошарашенным видом.

— Игорь, — позвал Аксаков.

— Да, ваша светлость?

— Напомни мне никогда больше не ввязываться в дела, связанные с Володей Рубцовом. У этого парня совершенно особый взгляд на жизнь.

Глава 13

Надо признать, что допрос проходил куда комфортнее, чем я себе это представлял. Сижу в роскошном кресле с высокой спинкой, обитом каким-то невероятно мягким бархатом, перед потрескивающим камином, в руке бокал вина, которое стоит явно дороже, чем весь мой гардероб вместе взятый. Ну ладно, не считая халата. Халат шикарный, он точно стоит дороже любого вина.

На столике передо мной целый набор изысканных сыров, названия которых я даже выговорить не могу, но на вкус они просто божественные. Особенно тот, что с плесенью и каким-то ореховым послевкусием.

В общем, если это и есть тот самый допрос, то я готов терпеть его хоть каждый день. Хотя нет, вру, каждый день такое вино пить вредно для печени, а она у меня и так не в лучшем состоянии после тех зелий, что я выпил перед штурмом прорыва. До сих пор иногда побаливает, и это при том, что я себя уже несколько раз лечил.

Так что зря енот решил остаться в машине. Как только вокруг появилась толпа бойцов, он сразу спрятался в тени и недовольно оттуда шуршал, а идти со мной на допрос наотрез отказался. Ну и ладно, мне больше достанется.

Граф Аксаков сидел напротив в точно таком же кресле и смотрел на меня почти в упор, ожидая ответа на свой вопрос. Взгляд у него был серьезный, даже немного напряженный, будто от моего ответа зависело что-то очень важное. А может, так оно и есть, кто знает. Системные задания бывают разными, и некоторые из них действительно могут изменить чью-то жизнь. Или закончить её, что тоже не исключено.

Я неторопливо сделал еще глоток вина, прочувствовал букет и послевкусие, насладился мягким теплом, которое разлилось по груди, и только потом ответил:

— Ну… — протянул я, делая паузу для пущей убедительности, — Думаю, тысяч тридцать. Но ты сам сказал, что ценник будет завышен, тебя никто за язык не тянул.

Граф моргнул несколько раз, словно пытаясь переварить услышанное. Потом почесал затылок, посмотрел на меня с каким-то недоумением, снова моргнул. Такое ощущение, что я сказал что-то не то, но разве можно было ожидать другого ответа? Он же сам спросил, сколько я хочу за свою добычу, вот я и назвал цену. Честную, между прочим, даже заниженную, учитывая, сколько я там натаскал всякого добра из того прорыва.

— Ты сейчас серьезно, Володя? — граф даже привстал с кресла от возмущения. — Я же тебя совсем о другом спросил! Что было в аномалии? Ты не понимаешь, это крайне важный вопрос, на который я обязан получить ответ! Система требует ответа, я ничего не могу поделать!

А, вот оно что. Значит, всё-таки об аномалии речь шла, а не о тушах. Хотя если честно, то я действительно не расслышал вопрос, потому что в этот момент как раз пробовал какой-то особенно вкусный сыр с травами и думал о том, где бы мне раздобыть такой же для себя. Может, у Аксакова спросить, где он закупается? Хотя нет, глупый вопрос, у него наверняка есть свой личный сыродел, который делает всё это вручную по древним рецептам, передающимся из поколения в поколение.

Я невозмутимо продолжил попивать вино, обдумывая, что бы такого ответить на вопрос про аномалию. Рассказывать всю правду было бы глупо, особенно про тот странный предмет, который появился у меня в кармане халата. Не знаю, что это такое, но интуиция подсказывает, что лучше об этом помолчать. Да и вообще, всё должно выглядеть