Свет медленно возвращался в потускневшую область, опухоль спадала, а почерневшая кожа приобретала нормальный цвет. Это был болезненный процесс — Архан стискивал зубы, по его лицу катился градом пот, но он не издал ни звука.

Через час работа была закончена. Я убрал руки. Плечо было целым, энергия текла по нему свободно и мощно.

— Можешь двигать, — сказал я.

Архан медленно, осторожно поднял руку, сжал кулак. По его лицу разлилось облегчение, смешанное с решимостью.

— Теперь последний раз, — мои слова прозвучали в гробовой тишине долины. — То, что будет дальше, не имеет обратного пути. И это будет в тысячу раз больнее, чем все, что ты чувствовал до сих пор. Ты готов?

Архан посмотрел на меня своим единственным глазом. В его взгляде не было ни тени сомнения, только стальная, непоколебимая воля.

— Да.

Глава 17

Я подвел Архана к самому краю черной водной глади, где когда-то проводил ритуал призыва Сепы. Это был третий, заключительный и самый опасный прорыв в моих исследованиях.

Первый — практика Потока, которую мог использовать любой. Второй — призыв второго проводника, требовавший гор ресурсов и высокой стадии, но все же доступный другим.

А этот, третий, был моим и только моим эксклюзивом. Его не мог повторить никто. Ну, по крайней мере пока не станет, как и я, энергетической формой жизни со способностями паука.

Первая стадия — вживление энергетической сети — уже была позади. Она связала Ледник Архана со мной и Ананси, позволив прогонять наш Поток через его тело для ускоренного насыщения и прорыва на Вулкан.

Полтора месяца до Ассамблеи я приходил к нему каждые три-четыре дня, вливал в сеть новую порцию Потока Ананси и позволял телу Архана его усвоить.

Но теперь разрыв между нашей силой сократился. Я был на среднем Острове Пепла, он — на среднем Вулкане. Просто «подпитывать» его дальше было бы слишком медленно.

И здесь в игру вступала уникальная особенность сети. Она была сплетена из нитей паутины Ананси. А нити… нити я мог наделять любыми Буйствами.

Теперь я собирался перестроить саму сеть, вплетя в нее сложнейшее Буйство Поглощения. Оно должно было заставить сеть вести себя как активная воронка, насильно втягивая окружающую энергию Потока и вжимая ее в тело и Ледник Архана.

Это был кнут, а не пряник. Насильственное, грубое насыщение, без тончайшего контроля процесса с моей стороны чреватое необратимыми травмами и смертью.

Провести такой ритуал над собой я не мог. Во-первых, требовался невероятно тонкий контроль с моей стороны, а боль от вплавления чужеродной энергии была бы настолько адской, что даже через связь с проводником она могла сломать мое сосредоточение.

А во-вторых, тело Ананси было слишком огромным и чужеродным. Я просто не сумел бы с нужной точностью управлять миллионами нитей одновременно во всем его исполинском теле.

Архан же был идеальным подопытным. Его тело было человеческим, обширно изученным мной, а вживленная сеть — идеальной основой для модификаций.

— На платформу, — скомандовал я, и нити Ананси сплелись в плотный диск прямо на поверхности озера, мерцавший слабым сиянием.

Архан, не колеблясь, шагнул на него. Нити тут же обвили его лодыжки, зафиксировав на месте. Я встал позади него, мои энергетические руки поднялись.

Одна легла ему на макушку, пальцы плотно сомкнулись на его черепе, устанавливая прямой ментальный и энергетический контакт, другая — на спину.

Я сконцентрировался, погружая сознание в сложную паутину энергетических нитей, опутавших тело моего брата. Одна за другой, я начал переписывать вплетенные в них Буйства.

Исходные схемы простого накопления и удержания энергии рассыпались в моем восприятии, уступая место куда более агрессивным и сложным конструкциям.

Я вплел Буйство, заставляющее нити закручиваться в миниатюрные водовороты, втягивающие энергию из воздуха. Буйство, превращающее каждую нить в ненасытный абсорбент, вытягивающий влагу Потока из всего, что было вокруг нас. Буйство, заставляющее нити вибрировать с частотой, разрывающей энергетические связи в окружающем пространстве и высвобождающей сырую силу.

Всего более десяти различных, но синергичных Буйств, которые, усиливая друг друга, создавали каскадный эффект.

И он не заставил себя ждать. Воздух вокруг нас завихрился, засвистел, превращаясь в видимый глазу поток переливающегося света, который устремился к Архану. Вода в озере забурлила, испуская густой туман сконцентрированного Потока.

Нити внутри него вспыхнули ослепительным белым светом, став проводниками невероятной мощи. Но эта мощь была губительной. Плоть Архана под ними начала темнеть и обугливаться, не выдерживая чудовищной плотности энергии.

Я не мог позволить энергии сжечь его изнутри. В тот же миг, как Поток достигал предела прочности нитей, я «выжимал» их, направляя весь этот сконцентрированный, неистовый поток прямиком в его тело, в его кости, мышцы и органы.

Это было насильственное подражание процессу, который мастера проходят на уровне Зыбучих Песков — объединение Пепельного Тела с физическим для начала второй, после Штиля, фундаментальной телесной перестройки. Но здесь не было изысканной и тонкой эволюции. Это была индустриальная, варварская ковка.

Архан издал звук, который сложно было назвать человеческим. Это был сдавленный, хриплый рев, вырвавшийся из самой глубины его существа. Все его тело затряслось в конвульсиях, мышцы напряглись до предела, а из-под век брызнули слезы, мгновенно испаряясь от жара.

Но он держался. Его воля, закаленная в боях, была единственным, что не позволяло ему рассыпаться в прах.

Прошло несколько минут, показавшихся вечностью. Его вопли сменились прерывистыми, хриплыми стонами. И тогда, сквозь стиснутые зубы, сквозь боль, разрывавшую его на части, он просипел:

— Сильнее… Давай… больше…

Я не стал отказывать.

Поток, как раскаленная сталь, просачивался сквозь нити и впивался в тело Архана. Сначала он наполнил мышцы, каждое волокно, до предела плотности, отчего они вздулись и затвердели, словно каменные.

Затем энергия добралась до костей. Я слышал их глухой, многослойный треск — не ломающийся, а сжимающийся под невыносимым давлением, уплотняющийся, как алмаз под прессом.

Потом пришла очередь органов. Я чувствовал, как его сердце бьется с бешеной частотой, перекачивая уже не одну кровь, а жидкую энергию, как его легкие жгло каждым вдохом, наполненным огнем Потока. Наконец, его кожа покрылась паутиной светящихся трещин, из которых сочился ослепительный свет.

Трое суток. Без остановки. Без сна. Без передышки. Я, Ананси и Сепа, используя наш общий колоссальный резервуар, качали в него энергию, а сеть внутри него безжалостно вбивала ее в каждую клетку.

Плотность Потока в его организме достигла критической точки, и тогда, не находя больше выхода в физической оболочке, энергия хлынула в его Ледник.