— Никакой. Все остались при своих.

— Быть может, та война, что была перед этой, принесла вашему Дому какие-нибудь выгоды? Я имею в виду, кроме потерь в живой силе и технике?

Он лишь отрицательно качнул головой.

— И та война ничего не принесла. Только потери.

— Вот видите. Вы представляете Дом ван дер Джарн, я представляю Племя Белого Озера. Давайте же договариваться к взаимной выгоде, а не мериться длиной копий.

Он долго молчал, глядя на пляшущие языки огня. Потом коротко кивнул. Мы скрепили наш договор не жалкой подписью, а Звёздной Клятвой. Вельможи платили унами, и это были уже не те мелкие монеты, что я выторговывал у манаанских барыг. Я стал богат. Я стал уважаем. Но каждую ночь, засыпая рядом с Лирией под мерный шум волн, я помнил, что имя «Локи», которым я теперь так гордился, было клеймом раба. И тот змееглав, что жил в воде, никогда не забывал о цепи, которая когда-то была на его шее.

Судьба иногда подкидывает странные и неожиданные дары. Вопрос в том как ими воспользоваться. Даже если иногда она их преподносит завёрнутыми в погребальный саван. Однажды мне повезло, если можно так назвать находку трупа в торфяном болоте, где я копал тяжёлые, влажные бруски торфа для топлива. Я наткнулся на мёртвого Восходящего, чьё тело уже начало сливаться с окружающей его гнилью. Видимо, озёрный изопод, по своему отвратительному обыкновению, прикопал добычу, чтобы она подтухла и размякла. На запястье несчастного, среди грязи и спутанных водорослей, тускло блеснул Стигмат — ключ к той силе, о которой я мог только мечтать. Так у меня, трэля Локи, появился шанс стать элитой общества.

Навести у торговцев ван дер Джарнов справки о Храме Вечности, затерянном глубоко в непролазных болотах, было делом техники. Именно там, по их словам, можно было стать Восходящим. Проблему составляло лишь одно — агрессивное, дикое племя болотников, не шедшее ни на какие контакты с чужаками. Но я знал, что смогу договориться. Взятки открывают многие двери, а если назвать взятку «щедрым даром», то всё выглядит и вовсе благородно.

Почти целый год я собирал товары для диких, подозрительных детей топей. Я выменивал товары из ледяных глубин Белого Озера, добывая редкие подводные минералы, что тускло светились в темноте, словно глаза утопленников. Я охотился на водных тварей, сдирая с них прочные, эластичные кожи. Я выменивал у манаанских купцов острые ножи и наконечники для копий, инструменты и пряные, ароматные специи. Когда я наконец отправился в Храм Вечности через их проклятые болота, мой чёлн был доверху набит дарами, словно сундук жадного раджи.

Пройдя через опасные, чавкающие топи, где каждый неверный шаг грозил гибелью, я достиг Храма. Контакт прошёл на удивление успешно. Я пообещал привезти болотникам ещё больше даров, и мы заключили Звёздную Клятву. Болотники, впечатлённые моим богатством и, что важнее, знанием местных условий, согласились. Я поклялся Звёздной Кровью, что не причиню им вреда и не раскрою их жалких секретов. В ответ их вождь, корявый, похожий на старый пень старик, поклялся пропустить меня к Храму Вечности.

Там я обменял найденный мною Стигмат на пустой, холодный гвоздь. Серебристое, чужеродное устройство Древних Кел, вживлённое мне в левое запястье, позволило начать свой тернистый путь Восходящего. Выйдя из Храма, я получил в дар от вождя Руну Исцеления деревянного ранга — в обмен на сущую мелочь: вылечить всех до единого членов его племени. Я принял этот дар и задержался в гостях у болотников, прилежно исцеляя их хвори и раны.

Когда же я закончил и попытался вернуться домой, к Лирии, меня задержали. Вождь, глядя на меня тремя маленькими глазками, заявил, что Клятва была лишь о том, чтобы пропустить меня к Храму, но в ней, видите ли, ничего не говорилось о возвращении. Я попытался было возразить, апеллировать к чести и здравому смыслу, но меня просто схватили. Болотники решили использовать меня в своих грязных целях. Они отрубили мне ноги, чтобы я не мог убежать, но оставили в живых — моя Руна Исцеления была им всё ещё нужна. Они заставляли меня ежедневно лечить их раненых и больных, угрожая убить, если я откажусь.

Несколько бесконечных лет я провёл калекой в плену. Мой резерв Звёздной Крови они исправно повышали, принося мне Растения и Минералы. Однажды эта беспросветная, унизительная жизнь на болотах так осточертела мне, что я решил отрубить себе руку со Стигматом, ставшим моим проклятием. Естественно, мне не дали этого сделать. Тогда я просто отказался исцелять их. Меня били, я лечил себя. Меня перестали кормить, начали пытать. Я исцелял себя, а потом перестал, решив, что проще умереть, чем влачить это жалкое, скотское существование.

Тогда болотники решили заменить меня. Маленький зоргх по имени Чор Комач показался им идеальным кандидатом на роль нового целителя. Но в их примитивном плане был один существенный изъян. Они не учли, что Восходящие Кир и Ами отправятся на поиски своего пропавшего товарища. Своему освобождению, когда я был уже на самой грани безумия, я был обязан чистому случаю, но это ничуть не умаляло моей бесконечной благодарности Киру из Небесных Людей известному, как Кровавый Генерал и Ам'Нир'Юн Арминтай-кер. Приставка к имени указывала на её принадлежность к тайпу Арминтай. Двое Восходящих застали меня в ужасном, нечеловеческом состоянии — без ног, истощённого до предела и не в себе, но всё ещё живого.

Несколько недель Лис лечила меня, колдуя над моим изувеченным телом с помощью своих земных препаратов и местной алхимии. Я пришёл в себя и даже начал помогать Соболю на «Золотом Дрейке», став кем-то вроде каптенармуса. Увы, ампутированные ноги не позволяли мне принять деятельное участие в Асиопольской экспедиции. Моё кресло-каталка было бы там лишь лишней обузой. Но я мог оставаться на борту «Золотого Дрейка», нести вахту и присматривать за командой, набранной из местных головорезов. Я снова был полезен. Я снова был жив. И я ждал своего часа, чтобы отплатить долг — и тем, кто спас меня, и тем, кто обрёк на такие мучения. Судьба всегда даёт шанс на реванш. Нужно просто подождать и научиться распознавать её знаки.

* * *

Кают-компания «Золотого Дрейка» была подобна острову уюта и роскоши. Контраст с унынием и хтонью которые мы оставили там, внизу, в развороченных кишках Асиополя, был просто сокрушительным. Здесь царил иной мир. Мир усталой, почти осязаемой тишины, пропитанной треском огня в камине, запахами костра и крепкой дымтравы которую курил Комач. Скупой свет плафонов ламп