– А вызвал я тебя вот по какому поводу. Вчера случайно увидел, как Букреев-старший выходил из автобуса номер пятьдесят девять… Мда, старею. Сразу не подумал, – Игнат помолчал и продолжил. – После того, как зомбезиум поглотил Букреева, я вспомнил и об этом факте, и ещё об одном. В ночь убийства твоей семьи на нашем старом полигоне, который закрылся семь лет назад, сработал сторожок. Там много магических ловушек. Местные в курсе, поэтому не суются. Может, заяц, или собака какая дурная. Я не придал этому значение. Полигон закрыт, воровать там нечего.

– Дайте угадаю, – догадался я. – Автобус номер пятьдесят девять ходит до полигона?

– Да. Но я об этом напрочь забыл. Езжу-то на машине. А за пару часов до отбоя вспомнил об автобусе. Чтобы проверить версию, тут же подошёл к первому попавшемуся телефону и позвонил в справочную. Узнать, не ходит ли автобус до бывшего полигона. Пермяки так прямо и называют. Бывший полигон.

– Я опять поугадываю. Вы звонили по общему телефону в коридоре главного корпуса. А во время звонка в коридоре находились курсанты.

Вожеватов вздохнул.

– Ольговичам же нужно где-то собираться после того, как я обнаружил бункер. Сторожок сработал на них. Именно там они отсиделись после убийства твоей семьи. Я на карантине. Вот и подумал послать тебя на разведку.

– Их человек услышал про автобус, всё понял и накачал меня снотворным заклинанием.

– Да. И сейчас на полигоне Ольговичей уже нет.

– Как и моей сестры…

Я рассказал Игнату о последних словах Букреева-старшего. Теперь не сомневался, что Владу с Панкратовым они прятали именно там. Именно туда ездил Букреев. Значит, его приговорили не только потому, что отказался убивать мою семью. Люди всегда пригодятся. Не в этом деле, так в другом. И даже не потому, что Стас был против вовлечения младшего брата. Букреева-старшего убили, так как заметили на полигоне. Стас, в отличие от Игната, догадался о новом месте сбора Ольговичей.

– Всё равно нужно ехать, – решительно заявил я.

– Если ночью ты бы справился один, то сейчас не уверен, – покачал головой Игнат. – Они теперь предупреждены. Не сомневаюсь, что там понаставлены новые ловушки. Или даже засада. Предлагаю подождать, когда снимут карантин с администрации, и вместе съездить.

– А если и завтра не снимут? Нельзя ждать. Но с ловушками и засадами согласен. Поэтому поеду не один.

Наступила долгая пауза. Вожеватов понял мою задумку.

– Хм, – Игнат сомневался. – А если…

– Без «если». Я уверен, что кто-то из них! Лучше держать врага в поле видимости. Он обязательно проявит себя, пытаясь предупредить Ольговичей.

Хорошенько обдумав, директор согласился.

– Уговорил. Кого берёшь с собой?

– Назову просто имена. Без подозрений. Талгат Гимаев. Берта Пермякова. Святослав Букреев. Рогнеда и Илья-могила.

Игнат нахмурился и пожевал губу.

– Тогда добавь ещё одного человека. Мне больно это говорить, но… Может, я её и, правда, упустил?

– Юля? – догадался я.

– Да. Даже если это окажется ударом в спину, я должен знать. Не могу жить в постоянном подозрении.

Перед отправкой Вожеватов снабдил меня картой. Кроме зданий и секторов полигона, на ней были указаны места, где установлены магические ловушки. Ожидать, что Ольговичи не наставили новых, не приходилось, но, чтобы войти внутрь, мы должны хотя бы обойти известные.

– И ещё, – Игнат открыл шкаф. – Держи. Круговой меч. Видишь, на рукояти резной круг?

В руках он держал эфес. Клинка не было.

– А кроме рукояти ещё что-нибудь есть?

– Не спеши.

Вожеватов дернул рукой и появился клинок. Оружие превратилось в нож. Ещё одно движение, и клинок вырос. Теперь в руках директора сиял полноценный меч.

– Нажимаешь указательным пальцем вот сюда, потом сюда и сюда. Чтобы случайно в бою не активировать. После чего навершие, оно же яблоко, выстреливает.

– Разово?

– Да. Для повторного выстрела придётся сходить за яблоком и вернуть на место. Однако мощность такая, что прошивает корову насквозь на расстоянии десяти метров.

– Ого! А почему «круговой»?

– В бою поймёшь, – загадочно улыбнулся Вожеватов.

Я с благодарностью принял меч, и мы обсудили план действий. Задача была в том, чтобы обследовать полигон. Даже с учётом ловушек, времени до наступления темноты должно хватить. Если попадаем в засаду и нам потребуется помощь, то договорились на два сигнала.

Красный – ситуация критическая, все на помощь. В этом случае Игнат не только сам нарушает карантин и с другими преподавателями мчится на место, но и предупреждает Орлова. Синий – нужна подмога. Тогда Игнат обходится только силами интерната, без привлечения Орлова.

– Вы правы. Следователя зовём только в крайнем случае. Может, он из Ольговичей? – согласился я. – Каким способом подаю сигнал?

– Это через Юлю. Никакого дыма или сигнальных ракет, так как зов увидит милиция. Причём, она будет знать, откуда сигнал поступает. У Юли есть браслет, – Игнат замялся. – Ты же понимаешь, что я не хотел бы… Несмотря на мою строгость…

– Понимаю, Игнат Олегович, – кивнул я. – Несмотря на то, что мы расстались и у меня есть причины сердиться на Юлю, девушку буду беречь. В бой не пойдёт. Кому, как не ей подавать сигнал?

– Спасибо, – смутился строгий директор.

Принцип подачи сигнала оказался простой. Юля активировала на своём браслете нужный цвет, после чего браслет-приёмник у Вожеватова загорался аналогичным цветом.

– И последнее. Вы все курсанты интерната. Значит, во время боевого задания обязаны подчиняться старшему и выполнять приказы. Ты назначаешься командиром. Если кто-то ослушается, то по закону… Прямо на месте… Понимаешь? Всё по-взрослому. Никто тебе потом ничего не скажет.

– Я понял, Игнат Олегович. Поверьте, рука не дрогнет.

Мы спустились с обочины и зашли в лес. Позади осталась оживлённая автомобильная трасса. Ни грибников, ни любителей лесных прогулок здесь не было. Запрет на посещение с большим денежным штрафом не был главным препятствием. Люди боялись ловушек. В городе