Старушка, слушая мой сбивчивый рассказ, жалостливо покачала головой, причитая и охая, словно оплакивая мою горькую судьбу.

— Бедняжка, — приговаривала она, гладя меня по руке своей сухой морщинистой ладонью. — Ну ничего, ничего, милая, все наладится. Не печалься так, не мучай себя. Сейчас я тебя своим фирменным компотом угощу, пирожок дам. Поешь и полегчает, увидишь.

Она проворно и ловко, несмотря на свой преклонный возраст, достала из корзинки кувшин с рубиновым компотом, искрящимся на свету, и глиняную тарелку с румяными аппетитными пирожками с яблоками. Налила мне полную кружку ароматного напитка и протянула самый большой и соблазнительный пирожок.

Я, повинуясь ее ласковому голосу и уговорам, сделала несколько глотков сладкого терпкого компота и откусила кусочек теплого душистого пирожка. И тут… мир вокруг меня внезапно поплыл, потерял четкость и стал расплываться, словно акварель на мокрой бумаге. Голова закружилась, словно волчок, в глазах начало неумолимо темнеть, а тело обмякло и потеряло силу, словно тряпичная кукла, из которой высыпалась вся солома.

Старушка Берта, все еще стоявшая рядом с заботливой улыбкой на лице, вдруг перестала казаться такой доброй, безобидной и милой. Ее лицо преобразилось, приобрело злобное и торжествующее выражение, в котором сквозила неприкрытая ненависть. Морщины стали глубже и резче, глаза сузились и засверкали недобрым огоньком.

— Что ты… что ты со мной сделала? — прошептала я, пытаясь сфокусировать расплывающийся взгляд на ее изменившемся лице. — Что ты подмешала в питье?

— Я? — противно захихикала старушка, прикрывая рот костлявой рукой. — Я всего лишь помогла тебе немного расслабиться и заснуть крепче, чем обычно. Не волнуйся, ничего страшного с тобой не произойдет. Просто ты немного погостишь у меня, пока я не решу, что с тобой делать дальше.

Последнее, что я услышала, прежде чем окончательно погрузиться в беспросветную, непроницаемую, липкую темноту, — был ее злорадный и презрительный голос, пропитанный многолетней злобой и завистью:

— Думала, избавилась от этой ведьмы, Клотильды, но не тут-то было. Появилась ты. Зря ты поселилась здесь. Думала так просто занять ее место? Думала, что сможешь навести свои порядки?.. А я, Берта, еще ой как жива. Сжила я ее со свету, и никто даже не заподозрил. Думала, что навсегда от этих ведьм избавилась, ан нет, явилась ты тут как черт из табакерки. Смуту в городке наводишь своими соленьями и заготовками. До твоего приезда я тут правила. Это я торговала всем: от пучка петрушки до маринованных слив. А теперь что? Все вдруг к тебе побежали, как будто у тебя все лучше, как будто у тебя товар особенный. Нет уж, этого я не позволю!

Глава 15

Арион Кронберг.

Я сидел в пропахшей затхлым табаком и дешевым элем комнате на задворках постоялого двора "У трех пескарей". Дешевые, грубо сколоченные столы, тусклый свет оплывших свечей, прилипшие к полу ошметки грязи — все это наводило тоску. Впрочем, другого и не стоило ожидать от подобного заведения. Дворянин, как же. Больше походило на изощренную пытку, чем на заслуженный отдых после дня, проведенного под видом простого торговца. Но, увы, хорошие апартаменты и слуги в этом забытом богом уголке вызвали бы лишь ненужные подозрения и привлекли бы внимание к моей персоне.

— Как считаешь, Лео, не перегнул ли я палку со всем этим маскарадом? — спросил я, обращаясь к своему верному слуге Леонардо. Он был рядом со мной с самого детства, видел все мои взлеты и падения, знал все мои тайны, страхи и слабости. Мог высказать свое мнение без всяких придворных реверансов и опаски, что я приду в ярость от его слов. Именно за эту преданность и прямоту я его и ценил. Лео был для меня не просто слугой, а настоящим другом и надежным советником.

Лео сидел напротив меня и задумчиво потягивал кисловатый местный напиток из грубой глиняной кружки. Его лицо, обычно спокойное и добродушное, сейчас было омрачено тревогой. Честные серые глаза смотрели на меня с беспокойством, в них отражался отблеск пламени и сомнения.

— Ваша Светлость, — начал он осторожно, отставив кружку на стол. — Поступок не совсем обычный, согласен. Переодеваться торговцем, шататься по рынку, выкрикивая заученные фразы, торговаться за гроши… Все это, мягко говоря, не вяжется с вашим высоким положением. Но если это был единственный способ убедиться, что эта вдова, на которую пришло столько анонимных кляуз и доносов, действительно та самая беглянка… Тогда, наверное, да, это можно считать оправданным. Цель оправдывает средства, как говорится, Ваша Светлость. Тем более когда речь идет о такой важной цели, как безопасность той, кто украл ваше сердце.

Я устало потер переносицу, пытаясь прогнать головную боль, вызванную духотой комнаты и непрекращающимся потоком противоречивых мыслей. День выдался долгим и утомительным.

— И что, убедились? — спросил Лео, отставив кружку на стол с тихим стуком.

— Убедился, — ответил я, глядя в окно. Была середина дня, но небо затянуло тучами, и в таверне было сумрачно. — Убедился, что это она. Моя Аэлита. Я хотел ее защитить, понять, чего она хочет. Мне очень сильно хотелось ей признаться, кто я, тогда, когда встретил ее в таверне, скрывая лицо под капюшоном. Боюсь представить, что бы с ней было, не окажись я рядом. Тот поцелуй чуть не заставил меня ей открыться. Еле сдержался. Я же хотел присмотреть за ней, в конце концов. Убедиться, что она справится сама, и дать ей время все обдумать. Но я не думал, что вокруг нее столько… недоброжелателей. Не думал, что придется успокаивать разъяренную толпу невежественных крестьян, которые были готовы отправить ее на костер по сфабрикованному обвинению в колдовстве.

Лео сочувственно покачал головой.

— Если бы не вы, Ваша Светлость, мы бы ее лишились. Чуть не проглядели. Но я все еще спрашиваю себя: стоило ли оно того? Рисковать собой, репутацией Ариона Кронберга ради того, чтобы лично удостовериться в том, что она… в безопасности?

Я тяжело вздохнул. Этот вопрос мучил меня больше всего.

— Хотел увидеть ее, убедиться, что ей ничего не угрожает, своими глазами. Оценить ситуацию, понять, с чем ей приходится сталкиваться. Не мог же я просто явиться перед ней как гром среди ясного неба, в полном параде и с эскортом гвардейцев. Она бы испугалась еще больше и снова сбежала, не захотев даже выслушать меня.

Он помолчал, обдумывая мои слова, задумчиво поглаживая подбородок.

— Узнали ли вы, Ваша Светлость, кто является подстрекателем всех этих волнений? Кто распускает лживые слухи о ее причастности к колдовству и пытается настроить против нее весь город?

— Нет, Лео, — ответил я с досадой,