Остальные члены «секты» тоже щеголяли аналогичными значками. Один был с пышными усами, другой — с бородкой клинышком, третий — с забавными веснушками, но все они, как один, смотрели на Бориса с непоколебимой уверенностью.

— Не пугайтесь, Борис Васильевич, — продолжал лысый. — Мы являемся…

— Похер, — отрезал юноша и, сделав шаг в сторону, обошёл эту мутную компанию. — Ещё с этими Свидетелями… как их там, — бормотал себе под нос, ускоряя шаг. — Хреноеговы, не общался.

Лысый, как угорелый, семенил за Борисом, стараясь не отставать. Его идеально выглаженный костюм предательски морщился на спине, а безупречная прическа рисковала потерять свою форму под напором утреннего ветерка.

— Ну, постойте, Борис Васильевич! — кричал он, задыхаясь. — Это не секта! Это Академия! Академия имени…

Боря ускорил шаг, отчего лысому пришлось увеличить скорость ходьбы.

— … мы занимаемся… э-э… развитием талантов!

— Сектанты, — парировал Боря, даже не глядя на собеседника. — Отвалите.

— Но, Борис Васильевич, у вас определенно есть талант! Мы видели, как вы спасли магазин от огр…

Юноша прищурился, нос невольно дернулся, а настроение начало ухудшаться. Уж что-что, а вспоминать свои заслуги Боря никак не хотел. Особенно если учесть то, что было в школе в пятницу. Когда в обитель знаний и прочей ерунды, как выражался сам Клименко, пришли копы.

— … огр-рабления! Вы… э-э… проявили недюжинную сме-лость!

Боря хмыкнул, не сбавляя шага. Гугля, проснувшись окончательно, начал недовольно хныкать в корзине, требуя внимания.

— Цыц, — прошипел Боря, бросив взгляд на карапуза. — Ещё и ты тут.

— И… э-э… интеллект! Мы… видели… как вы… пользовались подручными… средствами… с… пельменями! — Лысый, казалось, вот-вот рухнет на асфальт. — Это… у-уникально!

Боря остановился у пешеходного перехода, дожидаясь зеленого света. Лысый, воспользовавшись передышкой, облокотился на столб, пытаясь отдышаться. Остальные сектанты плелись где-то позади, явно не привыкшие к утренним пробежкам.

— Академия… — прохрипел он. — Даст… вам… всё! Слава! Деньги!

Загорелся зеленый, и Боря, не обращая внимания на излияния лысого, рванул через дорогу. Тот, собрав остатки сил, поплелся следом.

— Подумайте! — крикнул лысый, уже на середине перехода. — Мы… можем… сделать… вас… особым!

Боря, уже почти достигнув тротуара, обернулся и презрительно оглядел преследователя.

— Особым? — спросил он с усмешкой. — Сектантом или как вас, праведных, называют?

И, не дожидаясь ответа, скрылся за углом школы, оставив лысого в компании удивленных прохожих и жужжащего трамвая.

За школьным углом Боря облегченно выдохнул. Эти сектанты… или академики… кто их разберет? Наверное, просто неудачный день, решил он и поковылял к главному входу. Там, как по расписанию, его уже поджидала Алиса, красавица и по совместительству проходной билет для Гугли.

— Опаздываешь! — встретила его Алиса, скрестив руки на груди. — Я вообще-то тоже в школу иду, а не только твои проблемы решать!

Боря в ответ пробубнил:

— Не кипишуй. Там это… секта какая-то приставала. Говорили, у меня талант особенный.

Алиса фыркнула.

— Талант находить приключения на свою пятую точку? В это я поверю. Ладно, давай ребёнка, — она указала на корзинку с Гуглей. — Только чтоб это был последний раз, ты меня понял?

— В смысле?

— В прямом, — парировала девушка. — Мне надоело выслушивать ото всех, что это наш с тобой ребёнок. От меня отвернулись не только…

Боря даже слушать ничего не стал. Да и зачем ему это? Просто молча сунул корзину в руки, а сам направился в сторону входа.

Настроение стало паршивее прежнего.

— И чё, — бормотал сам себе под нос. — И как мне теперь этого звездюка за собой таскать?

* * *

— Удар… и… — разбудил меня громкий, юношеский голос. Такой противный и писклявый, что я сразу же определил, кто говорил. — Трёшка!

Открыв заспанные глаза, тут же зажмурился из-за яркого света прожекторов в спортивном зале школы. Затем, зевая и растирая кулачками глаза, от души жахнул. Но по сухому.

— Трёшка! — снова пропищал голос, заставив меня поморщиться.

«Ну вот, опять. Сколько можно? Такое ощущение, что эти гормональные подростки решили провести здесь всю ночь».

Моя уютная плетеная корзина оказалась в эпицентре спортивного безумия. И все благодаря гению-тирану, Боре.

Сам же тиран восседал рядом со мной, скрестив руки на груди, словно статуя скорби. Казалось, его лицо вот-вот треснет от надвигающейся вселенской тоски.

«Чего это он, — я посмотрел на мучителя. — Такой хмурый?»

Тот словно почувствовал мой взгляд. Тут же повернулся и сощурился, словно вот-вот собирался меня накормить. Я же попытался выдавить из себя что-то вроде младенческого ворчания, намекая на то, что я не хочу жрать.

Но Боря лишь вздохнул и отвернулся, устремив взгляд в потолок.

А в зале между тем творился настоящий хаос. Потные тела носились по площадке, визжали кроссовки, мяч звонко стучал о паркет. Физрук, похожий на взбесившегося пингвина в спортивном костюме, орал что-то про «командный дух» и «собранность».

Я лениво наблюдал за этой вакханалией, чувствуя себя эдаким младенческим критиком в театре абсурда. И знаете что? Постановка явно хромала.

Тут, словно в подтверждение моих слов, один из потных тел с криком «Я же говорил!» эпично навернулся на паркете, увлекая за собой еще парочку таких же ловких акробатов. Физрук заверещал еще громче, а я невольно хмыкнул. Ну точно, цирк уехал, а клоуны остались.

Вдруг внимание Бори привлекло какое-то движение на площадке. Он поднял голову, словно увидел Наташу или что-то подобное, а затем выдохнул, мотая головой, показывая раздражение или разочарование.

Я приподнялся в корзине, пытаясь разглядеть, что же там такое интересное происходит. Оказалось, всего лишь очередная попытка закинуть мяч в корзину.

Но не просто одноклассника, а Вадика. Того самого одержимого, который изрядно пополнил мою информативную базу. Только вот, закинуть мячик не получилось.

Сначала Вадик подпрыгнул, пытаясь закинуть мяч в корзину, параллельно с длинноногим Васькой. Затем… очки Вадика слетели с носа, разбившись об пол спортивного зала. Васька в попытке перехватить-отбить мяч не слабо так зарядил одержимому по носу.

В тот же миг у носителя очков глаза вспыхнули красным. И никто, кроме меня, этого не видел.

«Интересно, — пронеслось в голове. — Что будет дальше?»

Вадик, пошатываясь, поднялся с пола, осколки очков зловеще поблескивали в свете прожекторов. Кровь медленно сочилась из разбитого носа, капая на паркет. Физрук, наконец осознав масштаб катастрофы, подбежал к пострадавшему с криками:

— Ефремов, ты как?

Но Вадик не