В какой-то момент, когда шум и гам достигли своего апогея, в участке появился капитан — здоровенный мужик с красным лицом и пропитым басом. Он окинул взглядом всю эту вакханалию и заорал:

— Что тут, мать вашу, происходит⁈

Тишина наступила мгновенно.

Капитан, выслушав сбивчивый доклад лейтенанта, нахмурился и подошел к Боре.

— Это ты тут у нас герой, значит? — спросил он, сверля его взглядом.

Боря пожал плечами:

— Как получилось, — буркнул он в ответ.

Капитан хмыкнул, достал из кармана телефон и заулыбался:

— О, а вот и видео с твоим участием, — открывая что-то и выпучив глаза так, словно ему что-то только что засунули меж позвонков, пробормотал: — Так, это как это так…

Капитан, словно завороженный, тыкал пальцем в экран телефона, пересматривая видео. Его лицо то краснело, то бледнело, брови ползли вверх, а челюсть отвисла так, что, казалось, вот-вот коснётся пола.

Губы беззвучно шевелились, повторяя увиденные на экране движения. А ещё он постоянно переводил взгляд с телефона на юношу, словно сверялся с внешними данными.

— Это… это… — наконец выдавил он, запинаясь на каждом слове. — Ты это сам? Вот это вот всё?

Боря пожал плечами, даже не глядя в телефон.

Капитан, словно очнувшись, схватил Борю за рукав и потащил в свой кабинет. По дороге он бурчал себе под нос что-то вроде:

— Вот это кадр… вот это повезло… теперь премию выпишут… а может, и повышение…

Зайдя в кабинет, он усадил Борю в кресло, предложил сигарету, от которой тот отказался, и, тяжело плюхнувшись в своё собственное кресло, уставился на парня.

— Слушай, герой, — начал он, откашлявшись. — Я тут подумал… вот это всё… хулиганство, ущерб… это, конечно, всё плохо. Но! Ты же этих бандитов обезвредил! Герой! Можно сказать, спас магазин от ограбления!

— Ага, — лениво ответил Борис.

— А администратор… ну, она баба истеричная, чего с неё взять? Мы тут сейчас протокол составим, как ты смело вступил в схватку с преступниками, рискуя жизнью ради спасения мирных граждан, и всё будет тип-топ. Ну, почти…

Капитан забарабанил пальцами по столу, словно выбивая чечётку. В кабинете пахло дешёвым табаком и немытыми кружками. На стенах висели пожелтевшие плакаты с призывами к бдительности и портрет президента, на котором тот выглядел подозрительно молодым.

— Слушай, Боря, — капитан наклонился вперёд, понизив голос до заговорщицкого шепота, — а может, тебе к нам, в органы? Талант у тебя, я смотрю, недюжинный. Да и видео… вирусное, мать его. Вмиг прославишься! А там и до звезды героя недалеко. Зарплата стабильная, льготы всякие… подумай.

Борю аж передёрнуло от предложения. И дело не в льготах и звёздах. Просто работа в полиции, особенно в родном городе Византийске, это… как добровольно нырнуть в бочку с прокисшей капустой.

Все эти бесконечные совещания, пьяные разборки у пивнушки «Три богатыря», вечно ноющие бабки у подъезда — ну его в пень!

— Не, — отказался Боря, — ну нафиг.

Капитан нахмурился, словно ему только что на ногу наступили. Видно было, что он искренне рассчитывал на положительный ответ.

Ещё бы, такой кадр! Видео, наверняка, уже разлетелось по всем местным пабликам, и вот он, готовый герой, сидит прямо перед ним. Упустит — потом начальство загрызёт.

— Ну, дело твоё, — буркнул капитан. — Короче, тебе надо будет кое-где расписаться, кое-что подтвердить… слегка приукрасить, ну ты понимаешь.

Боря «понимал». Приукрасить — это святое. В Византийске без приукрашивания ни одно дело не обходилось, даже если речь шла о покупке новой булки хлеба.

Он с готовностью покивал, внутренне готовясь к тому, что в героической поэме капитана будет что-то эпичное. Типа того, как он в одиночку, вооружившись лишь голыми руками и праведным гневом, остановил вооружённую до зубов банду головорезов.

Хотя, так оно и было…

Пока капитан строчил протокол, превращая заурядную драку в магазине в эпическую битву добра со злом, Боря мирно сопел.

В итоге, после нескольких часов препирательств, подписания бумаг и обмена любезностями, Борю отпустили. Капитан проводил его до выхода, дружески похлопал по плечу и ещё раз предложил подумать о службе в органах. Боря сухо отказался и, прихватив корзинку с Гуглёй, вышел на улицу.

— Свобода!

Свежий воздух после спертого запаха кабинета и унылых взглядов полицейских казался нектаром. Боря глубоко вдохнул и от души раззевался.

* * *

Даже несмотря на то, что героическое «выступление» Бориса выплыло в сеть, в школе его всё равно обходили стороной, боясь вызывать его праведный гнев.

Правда, появилась новая волна шептаний за спиной, но теперь они были скорее восхищенными, чем издевательскими.

Впрочем, Боря старался не обращать на них внимания. Он и так чувствовал себя немного не в своей тарелке, словно сыграл роль в дурацком спектакле, который ему совсем не хотелось играть.

Школьная жизнь, однако, не желала меняться под влиянием его внезапной славы. Учителя по-прежнему требовали учить теоремы и цитировать классиков, а одноклассники, хоть и с опаской, продолжали пялиться на него, как на что-то смертельно опасное.

Разве что физрук стал смотреть на Борю с каким-то особым уважением, намекая на возможность участия в районных соревнованиях по борьбе.

Боря же, чувствуя себя скорее уставшим, чем прославленным, мечтал лишь об одном — вернуться в свою тихую, незаметную жизнь. Но, увы, судьба, похоже, имела на него другие планы.

Когда Боря уже почти свыкся с мыслью, что его «звездный час» скоро иссякнет, и всё вернется в родную стихию, в школе объявился наряд полиции. Нет, не то чтобы кого-то арестовали или поймали с наркотиками в туалете, хотя в Византийске всего можно было ожидать. Просто… они пришли награждать героя.

В актовый зал согнали всю школу.

На сцене, украшенной наспех вывешенными плакатами с надписями «Наши герои» и «Спасибо полиции за мирный сон», уже восседал капитан, тот самый, что так рьяно уговаривал Борю пойти в органы. Рядом с ним, сияя лысиной, восседал директор школы и завуч, нервно теребящая очки.

Когда Боря вошел в зал в сопровождении двух смущенных полицейских, воцарилась тишина. Все взгляды были прикованы к нему.

Он чувствовал себя как на витрине магазина, выставленный на продажу экспонат. Капитан, увидев его, расплылся в широкой улыбке и энергично замахал рукой, призывая подняться на сцену.

Боря замер в дверном проеме, словно споткнувшись о невидимую ступеньку. В голове пронеслась мысль о том, что мирная жизнь, о которой он так мечтал, окончательно и бесповоротно накрылась