И толпа баб в экипаже никак не помогала избавиться от этого ощущения. Нет, в некотором смысле, она его только усиливала. Ведь я должен защитить их всех. Боги, да половина моих женщин подлежит уничтожению, если Магнус победит. Нелюди, ксеносы, гибриды…

Плевать, кем я стану в итоге. Главное — победить. А с последствиями как-нибудь разберусь. Потом. Если доживу.

Но есть один вопрос, с которым полезно разобраться прямо сейчас.

Ещё одно оружие, если повезёт.

* * *

Ботанический сад превратился в личный рай для Розы.

И в моё личное, персональное чистилище.

Я сидел на гладком валуне посреди этого зелёного буйства, пытаясь постичь дзен и научиться выращивать огурцы силой мысли.

Роза сказала, что сила, которую я получил от неё… ну, в процессе нашего, скажем так, «энергетического резонанса», — это сила жизни. Противовес той вампирской хрени, что досталась мне от Зубоскала. Созидание против разрушения. Свет против тьмы. Садоводство против кровопийства. Звучит как слоган для очень странной политической партии, но я готов ухватиться за любую соломинку.

Не потому что сила высшего альпа меня как-то напрягает. Да, возможно, она сделала меня мрачнее и жёстче. Но она дала мне такие преимущества, что любые недостатка меркнут. Мне плевать на баланс инь-ян, мне просто нужно больше силы.

Возможно, потому у меня хреново получается изображать друида.

— Ты слишком напряжён, Волк, — тихий голос Розы, похожий на шелест листьев, вырвал меня из мрачных размышлений. Она стояла рядом, её лианы мягко касались моих плеч, а в зелёных глазах плескалось вселенское спокойствие. — Ты пытаешься приказать им. А нужно — попросить.

Она взяла мою настоящую, живую руку и положила её на ствол небольшого, похожего на бонсай, деревца с глянцевыми тёмными листьями.

— Закрой глаза. И слушай. Не ушами. А… собой.

Я закрыл глаза. Сначала не было ничего, кроме ощущения шероховатой коры под пальцами и запаха влажной земли. «Слушай, — мысленно передразнил я. — Сейчас это дерево расскажет мне о тяготах бытия и пожалуется на высокую кислотность почвы». Но я обещал попробовать.

Заставил себя расслабиться. Отключил внутреннего солдафона, который привык анализировать, просчитывать и отдавать приказы. И попытался просто… быть.

Через пару минут начал что-то ощущать.

Слабую, едва уловимую пульсацию. Ритм, не похожий на биение сердца. Медленный, тягучий, как патока, но определённо живой. Я почувствовал, как по невидимым сосудам под корой неспешно движется влага, как тянутся к мягкому свету ультрафиолетовых ламп листья, как в глубине, в земле, крошечные корешки вслепую ищут себе дорогу. Это было… странно. И в то же время невероятно умиротворяюще. Словно я подключился к какому-то древнему, всеобщему интернету, где вместо новостей и котиков — только тихий, непрерывный рост.

— А теперь… попроси его, — прошептала Роза мне на ухо. — Попроси его показать тебе свою красоту.

На одной из веток я заметил маленький, тугой, ещё не раскрывшийся бутон. Сосредоточился на нём. Не приказывал. Не требовал. Я… делился. Делился своей энергией, своим желанием увидеть то, что скрыто внутри. Я представил себе, как его лепестки медленно расходятся, являя миру свою нежную сердцевину.

И он ответил.

На моих глазах, медленно, почти неохотно, бутон дрогнул. Его зелёные чашелистики начали отгибаться, а за ними показались нежно-розовые, почти белые лепестки. Они раскрывались, как крошечные ладошки, являя миру маленький, идеальный цветок, похожий на миниатюрную лилию.

Я с изумлением уставился на это чудо.

— У меня… получилось, — выдохнул я, и в голосе прозвучало такое неподдельное удивление, будто я только что голыми руками собрал ядерный реактор.

— Ты — часть природы, Волк, — улыбнулась Роза. — Просто ты об этом забыл.

В этот самый момент идиллия была разрушена. Бесцеремонно, громко и с особым цинизмом.

Двери в оранжерею разъехались, и в наш тихий зелёный мирок, с шумом и смехом, ввалились Кармилла и Сэша.

— Волк, милый, — сразу же протянула вампирша. — Чем это ты тут занимаешься с нашей дриадой? Если вы решили уединиться, то наша обязанность — присоединиться!

— Волк вырастил цветок, — тут же похвасталась Роза.

— Ого! — воскликнула вампирша, картинно приложив руку к груди и оглядываясь с видом театрального критика, попавшего на утренник в детском саду. — Какая прелесть! Наш суровый капитан решил сменить профессию и стать садовником? Волк, дорогой, этот цветочек тебе очень к лицу. Такой же колючий и нелюдимый.

Она подошла ближе, и её алые глаза с насмешкой уставились на мой маленький триумф.

— Ты теперь повелитель флоры и фауны! — хохотнула она. — Могу я попросить тебя вырастить мне лимонное дерево? Буду добавлять в кровь на завтрак. Для пикантности.

— Кити-кити! Волк — волшебник! — тут же взвизгнула Сэша, подлетая ко мне и начиная скакать вокруг, как заведённая. — Ты наколдовал цветочек! А можешь наколдовать мне мышку? Живую! И с бантиком! Розовым!

— Боже, какой сельскохозяйственный потенциал! — продолжала издеваться Кармилла, обходя деревце. — Создательница Розы, как нам поведала Ядвига, мечтала накормить весь мир. Возможно, нам удастся осуществить её мечту. Представляешь, Волк? Целые поля быстрорастущей картошки! Бесконечные плантации самособирающихся помидоров! Мы станем аграрными магнатами! Забудем про войну и Кощея, будем торговать генно-модифицированной капустой!

Она так увлеклась своими саркастическими фантазиями, что не заметила, как Сэша в своём восторженном танце сделала очередной неловкий пируэт. Её нога, разумеется, зацепилась за шланг системы автоматического полива.

Сэша с писком полетела на землю, дёрнув за собой шланг. Натяжение вырвало быстросъёмную муфту у распределительной магистрали: защёлка сломалась, и под давлением вода хлынула из места разъёма. Магистраль питающих трубок и мелких распылителей была под давлением, поэтому вода мгновенно вырвалась через сотни мелких сопел и брызнула на нас со всех сторон — холодная, резкая, точечная, как дождь в миниатюре.

— СЭША! — мой рёв заглушил шум двигателей избушки.

Сработали датчики утечки, фонтанировать перестало.

Мы стояли мокрые с головы до ног. Роза невозмутимо стряхивала капли со своих лиан, её лицо не выражало ничего, кроме олимпийского спокойствия. Кармилла шипела, как кошка, которую окунули в таз с водой. Её тушь потекла, создавая вокруг глаз два живописных чёрных круга.

А виновница торжества, заливисто хохоча, уже неслась к выходу.

— Не догонишь! Не догонишь! Бе-бе-бе! — кричала она, обернувшись и показав мне язык.

Я усмехнулся. Ярость, кипевшая во мне секунду назад, сменилась холодным, хищным азартом.

— Ах так?