* * *

Ван Япин и так была недовольна от происходящего. Во-первых, она до сих пор испытывает неприязнь к Лян Вэю за то, что тот, забрал её бюджетное место в университете и наладил выгодные деловые отношения с её отцом. Во-вторых, её невероятно раздражает высокомерная выскочка До Тхи Чанг, которая считает себя умнее коренных китайцев в их собственной стране. И тот факт, что Хоу Гану в будущем придётся напрямую взаимодействовать с вьетнамкой в деловых вопросах, оптимизма не добавляет — особенно учитывая, насколько иностранке повезло с внешностью.

Кто знает, чем могут закончиться подобные рабочие отношения.

И мало того, что эти двое постоянно крутятся возле её отца, так ещё и появилась третья, про которую вообще ничего неизвестно. Кто знает, возможно, они её специально подослали для какой-то цели? Лян Вэй со своей вьетнамкой медленно, но верно забирают у неё всё, до чего только могут дотянуться своими грязными руками.

— Не смей наговаривать на меня! — с достоинством отвечает Сяо Ши. — Да, я родом из деревни, но я дочь председателя. И нет, я спала только с ним! — красноречивый взгляд в сторону Хоу Гана.

Япин делает резкий шаг вперёд, одной рукой хватает наглую соперницу за тёмные волосы, второй замахивается, чтобы дать ей звонкую пощёчину, но неожиданно ощущает тяжёлую руку отца, железной хваткой не позволяющую нанести удар.

Она переводит удивлённый взгляд на Ван Мин Тао и встречается с суровым, ледяным взглядом, который видела всего несколько раз в жизни. Его глаза излучают такой холод и презрение, словно он сейчас смотрит не на свою единственную дочь, а на отъявленную преступницу. По спине пробегает холодная дрожь страха.

— Немедленно отпусти её, — приказывающим, не терпящим возражений тоном требует бизнесмен.

Многочисленные посетители мясного магазина с нескрываемым интересом наблюдают, как из рук Япин падают волосы соперницы. Девушка опускает руки и нехотя отходит от беременной на несколько шагов в сторону.

— Папа, ты что, не видишь? — обиженной детской интонацией обращается к бизнесмену дочь. — Они всё специально подстроили против нашей семьи!

— Я-то как раз-таки всё прекрасно вижу и понимаю, — холодно припечатывает Ван Мин Тао. — Она говорит правду, и ты это прекрасно знаешь. Можешь спросить подтверждения у своего жениха.

Ван Япин смотрит Хоу Гану прямо в глаза. На его бледном лице проступает предательский румянец, как у провинившегося ребёнка, которого поймали с поличным.

— Да я всего один раз с ней!.. — отчаянно оправдывается жених. — Кто знает, с кем ещё она могла быть в то время! Не факт, что это именно мой ребёнок. Пускай сначала докажет в су…

Не успевает он договорить, как получает болезненный удар от разъярённой невесты, оставивший кровавые следы от длинных ногтей на лице.

Невзирая на присутствие репортёров и толпы любопытных посетителей, Ван Япин заявляет:

— Получается, я уже становлюсь приёмной матерью одного твоего ребёнка, — с горькой иронией констатирует она. — Коммунизм коммунизмом, но многоженство у нас было официально отменено только в пятидесятом году двадцатого века. Да, это чётко закреплено в гражданском кодексе, но народ всё равно живёт по своим традициям. Прежде чем я что-то тебе окончательно скажу, честно ответь — сколько ещё детей в ближайший год может неожиданно появиться у меня?

Под пристальными взглядами толпы Лян Вэй подходит к Ван Мин Тао и тихо спрашивает:

— Вы не считаете, что нужно вмешаться?

— Я здесь вообще вне всякой юрисдикции. В своём собственном магазине максимум, что я могу сделать — это позвать охрану и вытолкать скандалистов на улицу. Но поскольку одна из них — моя родная дочь, остаётся только стоять в стороне и наблюдать за развитием событий.

— Что, нечего сказать⁈ — продолжает давить разъярённая невеста. — Да пошёл ты к чёрту со своими объяснениями!

Япин демонстративно снимает дорогое помолвочное кольцо с пальца и с силой бросает его под ноги опозорившемуся Хоу Гану, затем решительно разворачивается и направляется к выходу из магазина.

Ван Мин Тао мысленно выдыхает с облегчением. Неважно, как дочь в итоге поступила бы со своим женихом, но вот позволить ей ударить беременную девушку на глазах сотен свидетелей он категорически не мог. Подобное поведение китайское общество не прощает никому — в социальных сетях немедленно поднялся бы громкий скандал с непредсказуемыми последствиями.

За такое безобразие Япин могли бы исключить из престижного университета и обязать выплачивать Сяо Ши солидную компенсацию. Деньги, конечно, не проблема — их всегда можно заработать, а вот восстановить испорченную репутацию намного сложнее.

Да и ни в чём невиноватую девицу из Суншугоу жалко.

Хоу Ган стремительно поднимает кольцо с полированного мраморного пола и виновато смотрит в глаза отца Япин.

— Господин Ван, прошу, выслушайте! — отчаянно просит он. — Я могу всё объяснить!..

— Это никак не отменяет наших деловых договорённостей, — сложив руки за спину, хладнокровно отвечает бизнесмен. — Понятия не имею, как ты будешь решать личный вопрос с моей дочерью в дальнейшем. Что решишь, то и будет. До тех пор, пока она лично мне не скажет, что ты уволен с должности фактического менеджера, ты остаёшься в деле.

— Я вас услышал и понял, — тихо отвечает парень, не найдя ожидаемой поддержки.

Ван Мин Тао учтиво кланяется Сяо Ши с искренним сочувствием:

— Прошу меня извинить за поведение дочери. Я от всей души вам сочувствую и полностью нахожусь на вашей стороне, но должен отметить, что моя дочь в сложившейся ситуации нисколько не виновата. Хоу Ган формально является её женихом, и, извините за некоторый цинизм, но мужей в жизни женщины может быть сколько угодно. Китайским законодательством количество браков у женщины никак не ограничивается.

— У той же знаменитой Цзян Гуйин было тридцать четыре официальных штампа в паспорте, — подтверждает статистику Лян Вэй. — Мужей действительно может очень много. Хотя по мне, жениться раз в квартал…

— Я уважаю все решения своей дочери и буду их поддерживать, — продолжает бизнесмен с достоинством. — Как она скажет, так и будет. Сейчас я очень хочу максимально дистанцироваться от ваших личных отношений и конфликтов. Здесь, в рабочей обстановке, у меня могут быть только сотрудники, выполняющие свои обязанности.

— И вы меня извините, — с искренним сожалением говорит Сяо Ши, понимая, что невольно стала причиной семейного скандала.

— Ничего. Для вас, как знакомой Лян Вэя и его землячки, на личном уровне мои двери всегда будут открыты.

— Спасибо. Пускай Хоу Ган и оказался идиотом, у него