Я добавил в сироп всего одну каплю. Жидкость на мгновение замерцала, а затем снова стала однородной.

[Создан новый рецепт: Эликсир «Глаз Филина» (Отличное)]

[Качество: Отличное]

[Эффекты: [Ночное Зрение (среднее)], [Обострение Восприятия (слабое)]] [Длительность: 1 час]

— Попробуй, — сказал я Матвею, протягивая ему ложечку с одной-единственной каплей.

Он недоверчиво попробовал. Поморщился.

— А теперь посмотри туда, — я указал в самый темный угол кладовой.

Матвей посмотрел, а затем ахнул.

— Я… я вижу! — прошептал он. — Надпись на бочонке… «Соль, помол крупный». Я никогда бы ее не разглядел отсюда!

Эликсир обострял ночное зрение, позволяя видеть в сумерках так же ясно, как днем.

И, наконец, я приступил к созданию улучшенной версии «Гнева Соколов». Я знал, что в решающий момент штурма воинам понадобится вся их ярость, но вот побочные эффекты меня не устраивали. Я решил его сбалансировать.

Моя [Алхимическая Интуиция] подсказывала, что мне нужен противовес. Средство, которое слегка снизит ярость огненного корня и сильнее его стабилизирует, уменьшая отложенные вредные последствия для тела. у меня был идеальный кандидат.

Я достал небольшой глиняный горшочек, в котором хранилась густая, темно-красная паста.

— Это паста из «Сердца-ягоды», — объяснил я (в нашем мире ее знали как боярышник). — Она и сама по себе полезная. Кровь с ее помощью лучше бежит, при этом сердцу легче становится. Она и послужит идеальным укротителем Огненного корня.

Я растер в ступке «Огненный корень», а затем взял на кончик ножа немного пасты из боярышника.

— Смотри, — объяснил я. — «Огненный корень» — это ярость, которая заставляет сердце биться с бешеной скоростью, а «Сердце-ягода» — это щит для него. Она укрепит его, сделает удары ровнее и сильнее, не даст ему сжечь самого себя.

Я начал добавлять их поочередно в клюквенно-медовый сироп. Крупинку «Огненного», чтобы поднять ярость. Затем — каплю пасты из боярышника, чтобы укрепить сердце. Ювелирная работа, танец на острие ножа. Я полностью доверился своему новому чутью, своей [Алхимической Интуиции], чувствуя, как две противоборствующие силы борются и смешиваются в котле.

Наконец, я почувствовал идеальный баланс. [Прогноз] подтвердил мою догадку, но результат превзошел все ожидания.

[Создан новый рецепт: Эликсир «Гнев Соколов» (Улучшенный)]

[Качество: Отличное]

[Эффекты: [Прилив Сил (сильное)], [Боевая Ярость (средняя)], [Поддержка Сердца (слабая)]]

[Побочный эффект: [Истощение (минимальное)]]

Я замер. Мне удалось не просто ослабить негативный эффект, но и усилить основной и добавить поддерживающий. [Боевая Ярость] из «слабой» стала «средней». Воины не просто станут яростнее. Их тела смогут выдержать эту ярость без критического вреда.

Мой арсенал был готов.

Ночь перед отплытием была тихой и черной, как вода в омуте. У тайного причала не было ни одного факела. Лишь несколько тусклых, закрытых фонарей, свет которых едва пробивался сквозь плотную пелену осеннего тумана. В этой зыбкой полутьме, без единого лишнего слова, шла погрузка.

Я стоял на берегу, лично контролируя загрузку провианта. Моя команда сделала невозможное. Перед лодками ровными рядами стояли бочонки с запасом провизии для похода. Каждый бочонок — это один день жизни для всего отряда. Наш «Железный Запас».

Из тумана бесшумно возникли две тени. Ярослав и Степан Игнатьевич. Они пришли лично проинспектировать готовность.

— Внушительно, — тихо сказал Ярослав, обводя взглядом ряд бочонков.

— Это лишь еда, — ответил я. — А это, — я указал на отдельный, окованный железом ящик, который Борислав охранял, как зеницу ока, — настоящее оружие.

Я открыл ящик. Внутри, на мягкой ткани, покоились ряды запечатанных воском сосудов.

— «Глаз Филина», — сказал я. — Проверьте, княжич.

Ярослав взял склянку, откупорил и сделал один маленький глоток. Он нахмурился, а затем его глаза расширились от изумления.

— Тьма… — прошептал он, глядя в туман. — Я вижу тот берег. Каждый камень, каждую ветку… Боги, Алексей, это…

— Это даст вашим разведчикам возможность видеть лучше врага, — закончил я.

Затем я показал им другой сосуд.

— А это сделает их реакцию быстрее.

Ярослав смотрел на сосуды с восторгом ребенка, получившего новую игрушку.

— Ты, как всегда, удивляешь, знахарь, — сказал он, и его голос в ночной тишине звучал, как никогда, весомо. — Хорошая еда в походе не менее важна, чем все остальное.

Когда последний бочонок был погружен, я кивнул своим помощникам-воинам и подошел к самому краю воды.

— Все готово, командир, — сказал я, глядя на Ярослава. — Мое оружие на борту, затем я залез в ладью, — И я тоже.

Он посмотрел на меня, на мою кольчугу, на чекан у пояса, и на его губах появилась жесткая усмешка.

— Я и не сомневался, знахарь.

Подготовка была окончена. Впереди нас ждало сердце вражеских земель.

Глава 2

Первое утро в походе было самым тяжелым. Опустившийся под утро густой туман, казалось, превратил мир в сплошную белую пелену. Сырость и холод пробирали до костей. Монотонный плеск весел в темной, ледяной воде был единственным звуком, нарушавшим гнетущую тишину.

Воины, продрогшие и злые, молча налегали на весла. Их движения были уже не такими резкими, как вначале. Усталость, накопившаяся за бессонную ночь гребли, начала давать о себе знать. Я видел, как тоскливо они поглядывают на бочки с едой. Время завтрака подходило, но все понимали, что останавливаться нельзя, а значит придется грызть брикеты на ходу.

И тут один из молодых воинов, сидевший на веслах недалеко от меня, не выдержал. Я увидел, как он, прячась за спиной товарища, сунул руку в бочку и достал брикет. На утреннем морозе тот стал твердым, как камень. Воин попытался отломить от него кусок, но не смог. Тогда он, с отчаянием, попытался его грызть, и я услышал, как скрипнули его зубы.

Я не стал его ругать. Просто тихо подошел и сказал: — Погоди.

Он замер, как пойманный на краже воришка. Вся команда на веслах напряглась, ожидая моей реакции.

— Проголодались? — спросил я, обводя их усталые лица. Они угрюмо кивнули. — Хорошо. Тогда время горячего завтрака.

Мои слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Даже Ярослав, сидевший на корме и закутанный в плащ, удивленно посмотрел на меня. Десятник Федор, управлявший нашей ладьей, повернулся и посмотрел на меня как на сумасшедшего.

— Знахарь, ты в своем уме? — пророкотал он. — Мы не можем останавливаться! Каждая минута на счету!

— Я знаю, — ответил я, оглядел их и на мое лицо наползла уверенная усмешка. — А кто сказал, что