Эх, мне бы такие фокусы раньше в реанимации…

Наконец, мне удалось проложить каналы вокруг черной пульсирующей клоаки, купировать ее и жизненная сила начала стремительно пожирать черноту.

Плоть была все еще не моя, но она отзывалось. Значит, я не просто вселился. Я восстанавливал эту оболочку, которая уже была обречена на смерть.

Справлюсь — выживу. Нет — ариведерчи.

Без паники, Мирошин! Паника не наш друг. У меня был новый шанс, хоть тело, в которое меня запихнули, не принадлежало мне. Но это пока.

Хрип раздался внезапно. Резкий, как рвущийся мех, с влажным «ххгф-фрх».

За ним крик, визгливый, срывающийся, будто кого-то лупили по почкам:

— Ааа-ааа!

Я вдруг понял, что хрипы и визги доносятся из моего рта. Словно чужая боль прорезалась сквозь мою глотку. Я все еще не чувствовал этой боли.

— Бей мясо! — послышался чей-то звериный рык.

А потом раздался звук удара. Мясистый, с эхом, если бы били по манекену, обтянутому кожей.

Глухой шлёпок.

Мясо ударилось о пол, и мясом оказался я.

Что черт возьми происходит⁈

Я заставил себя подняться на четвереньки. Все тело било мелкой дрожью жуткого рассинхрона. Будто я схватился обеими руками за отбойный молоток. Ощущение, что каждый нерв не на своем месте. Каждый сустав откликался с опозданием, я собрался заново, но схемы спутались. Каналы внутри, вновь проложенные, по которым текла энергия, только начинали работать.

И всё равно — усилием воли я встал.

Открыл глаза.

Мир был тусклым. Воздух мутным.

— Добей его, Ивлев! — сбоку кто-то сорвался в визг, дав петуха.

Передо мной стояла фигура в сером. Одежда напоминала кимоно из грубой ткани, как спецовка у рабочих. Я ещё не знал, кто он, но его взгляд не оставлял сомнений: я здесь никто.

Плечи сухие, правая рука замахнулась для удара, лицо перекошено в усмешке.

— Очнулся? — захрипел тот, кого назвали Ивлевым. — Сейчас прочувствуешь стиль Длани Предков!

Чего⁈ Я вскинул бровь, в смысле хотел, но на деле получилась гримаса.

Он шагнул. Я не отступил и… вдруг почувствовал как будто его импульс вошёл в мою нервную сеть. В тот миг я видел его изнутри, как до того видел себя на атласе каналов энергии. Только потоки Ивлева оказались заполнены черными энергетическими струями.

Я видел, как в его коленном суставе, в глубине связки, шел сбой. Чернота канала имела белые вкрапления, для Ивлева бывшими чужеродными по своей природе. Движение его ноги шло без опоры: нерв сработал, но мышца включилась на долю секунды позже. Я не просто увидел слабое место, а усилил поток своей жизненной энергии в его гниль…

Хфрщ!

Хруст был резкий, как у рвущейся парусины.

Связка не выдержала. Колено перекосило, и сустав зажил сам по себе — дёргался, искал опору, которой уже не было.

Он еще не понял, что тело сдало. Сделал шаг и закричал, согнулся, словно его подстрелили, и рухнул, вцепившись в ногу.

Воздух застыл. А потом раздался вопль:

— Он сломал мне ногу! У-у-у…

Я смотрел на него, всё ещё тяжело дыша. И только теперь начинал понимать, что сделал.

Мир всё ещё плыл, как масляная плёнка на воде. Но края уже становились четче, будто кто-то подкрутил фокус.

Мы стояли в просторном зале с бревенчатыми стенами. Интерьер в духе «где-то между буддистским храмом и лагерем для военнопленных». Под ногами — старые тренировочные маты. Затёртые до такого состояния, что сами могли бы преподавать боевые стили.

На дальней стене висел штандарт — тёмно-синее полотнище. На нём раскрытая ладонь, вытканная из старинных узоров. Средний палец перечёркнут чёрной полосой, ниже каллиграфическая надпись: «Приют Длани Предков!».

М-да… идеальное место для того, чтобы тебя поставили в стойку и выбили зубы за неправильный вдох.

Вокруг стояли парни в простых серых куртках с одинаковым выражением удивления, будто они впервые увидели, что мясо может отвечать. По матам валялись такие же, как я новички-болванчики, чьё предназначение ловить ногой в ухо. Груши для отработки ударов. Мясо, как выразился Ивлев. Только мясо, судя по всему, неожиданно оказалось с косточкой.

— Он будто глянул — и связка лопнула… — в голосе удивление сменила опасливая суеверность.

Шепот пошёл по залу, как простуда в общежитии — быстро, хрипло и с последствиями. Все, кто только что дружно подзуживал Ивлева, сделали шаг назад, синхронно, будто по команде. Ну да, зачем стоять рядом с человеком, который ломает кости взглядом.

Теперь они смотрели не на «мясо». Теперь я был чем-то другим. Или кем-то. И вот это «кем-то» им определённо не нравилось.

И все эти двадцать человек мигом встали в боевые стойки, окружив меня, с трудом стоящего на ногах, в кольцо.

— Зачем ты здесь⁈ — последовал вопрос возбужденной толпы.

Глава 2

Зачем? Вопрос философский. Честно, мне было бы куда проще доказать гипотезу Пуанкаре, чем сказать зачем я здесь!

А вот то, что сразу два десятка парней решили надрать мне зад — это уже практический вопрос.

Я понимал, что в нынешнем своем состоянии не справлюсь и с котенком. Да умереть я новому телу не дал, но и последние силы ушли на то, чтобы обезвредить первого нападавшего.

Я уже думал о том, как получше сгруппироваться, когда меня начнут бить двадцать пар ног, как вдруг:

— Отставить! — раздался хриплый голос со стороны входа.

Заслышав команду, все парни опустили руки, вытянулись по струнке, тотчас позабыв обо мне.

Тишину разрезал шаг — мягкий, почти неслышный. Из глубины зала вышел старик. Типичный архетип: седой, сухой как щепка, с посохом и видом человека, который давно перестал удивляться чему бы то ни было. Волосы собраны в пучок, длинная борода в комплекте. Всё как положено у людей, способных одним словом вызвать инсульт.

Но глаза… да уж. Я почувствовал дискомфорт при взгляде старца. Ни белков, ни зрачков. Сплошная «фантазия ученика чёрного мага на свободную тему». Будто кто-то залил ему в глаза чистую ртуть. Даже яркий солнечный свет из больших окон предпочитал обходить их стороной… Вполне разумное решение, кстати. На груди у него крепилась нашивка в виде раскрытой ладони, как на плакате на стене.

Я отчетливо понимал, что старец буквально пропитан изнутри той самой черной гнилью. Вены на лице, да даже капилляры, были черного цвета… Субстанция, которой я не дал подступиться к себе, сожрала этого дедушку, наполнила,