— Ручки нет. Не царский дворец тут.

— И на том спасибо, — кивнул я, возвращаясь на ледяную лавку.

Положил лист на колени и ненадолго задумался. Надо было создать правдоподобную историю. Что ж, время показать класс.

Крупно вывел заголовок: «Объяснительная записка по факту изготовления пищевого ароматизатора „Жидкий дым“ методом пиролиза древесных материалов». Звучит солидно? Ещё как.

Дальше руки заработали сами собой. Я с энтузиазмом расписывал, как в домашних, но тщательно контролируемых условиях подвергал древесные опилки медленному горению без доступа кислорода. Вспомнил всё, что знал о пищевой химии. Сыпал научными терминами направо и налево: фенольные соединения, карбонильные группы, органические кислоты.

Подробно описал процесс фракционной конденсации дыма. Рассказал об отделении полезных ароматических веществ от вредных смол и всякой канцерогенной дряни. Добавил несколько формул для солидности — пусть даже простых, но выглядящих устрашающе.

На бумаге рождалась красивая и убедительная легенда. Простой повар, уставший от некачественных искусственных добавок, решил создать собственный натуральный ароматизатор. Для улучшения вкуса блюд и здоровья граждан. Почти подвиг во имя народа.

Я даже нарисовал схему своего «научного аппарата». По сути — переделанная коптильня с хитрой системой трубок и охлаждающих змеевиков. Любой самогонщик узнал бы родные черты, но для непосвящённых это выглядело как чудо техники.

Строчка за строчкой, формула за формулой — я создавал броню от этого безумного мира. Они хотели объяснений? Получат сполна. Таких, что у местного криминалиста мозги в узел завяжутся.

Я добавил раздел о «температурных режимах пиролиза» и «оптимальных параметрах конденсации». Расписал, почему именно дубовые опилки дают лучший результат, а берёзовые — горчат.

Для пущей убедительности включил раздел «Экономическое обоснование». Мол, мой способ позволяет получать отличный продукт из местного сырья. Выгода для города и области очевидна.

В конце добавил торжественное заключение о том, что вся работа велась исключительно в научных целях, для блага пищевой промышленности и здоровья населения. Никаких нарушений закона. Чистая наука и благородные намерения.

* * *

Утро встретило меня не пением птиц, а противным лязгом тюремного засова. Тот же усатый дежурный, который явно провёл всю ночь в обнимку со своим кроссвордом, мрачно ткнул пальцем в сторону выхода.

— На выход. Сержант ждёт.

Меня провели по унылому коридору в кабинет, который не видел ремонта со времён царя Гороха. За столом, заваленным папками и пустыми стаканами от кофе, сидел мужчина лет пятидесяти. Лицо суровое, глаза усталые и почти потухшие, а форма сидела на нём так, будто он в ней родился и собирался в ней умереть.

— Меня зовут Иван Сергеевич Петров. Сержант здешнего участка, — пробормотал он с явной неохотой и устало вздохнул.

Перед ним аккуратной стопкой лежали мои ночные труды. Он медленно поднял на меня взгляд, в котором читались вселенская скорбь и полное отсутствие веры в человечество.

— Читал твою сказку, Белославов, — начал Петров без предисловий. Голос хриплый, прокуренный, словно через наждачную бумагу пропущенный. — Звучит складно. Даже слишком складно. «Концентрированный экстракт дыма методом пиролиза древесных материалов»… Ты нас за полных дураков держишь?

Он взял верхний лист и помахал им в воздухе, словно это была улика в самом громком деле века.

— Тут за тебя Степан слово говорил. Звонил, просил разобраться по-человечески. А ты, значит, сараи по ночам жжёшь и потом научные трактаты нам строчишь.

Степан? Вот уж не думал, что у местного торговца мясом есть связи в полиции. Это слегка меняло расстановку сил. Значит, я не просто случайный псих с улицы, а человек с рекомендациями.

— Не вру я, господин сержант, — ответил максимально спокойно, хотя внутри всё сжалось в тугой узел. — И никого за дураков не держу. Всё, что там написано, — чистая правда. Наука это, а не какой-то криминал.

Петров хмыкнул и откинулся на спинку скрипучего стула. Мебель заскрипела так жалобно, словно просила пощады. Он смотрел на меня долго, изучающе, будто пытался прожечь взглядом дыру и заглянуть прямо в душу.

— Наука, говоришь? — Сержант постучал пальцем по столу. — А по мне, так больше похоже на подробную инструкцию по изготовлению какой-то гадости. Люди видели столбы дыма, почувствовали странный запах. Потом у тебя в сарае весьма подозрительная картина была. Вот, — он постучал пальцем по лежащим чуть в стороне бумагам. — полицейские все написали. Картина, знаешь ли, совсем не в твою пользу.

— Дым и должен был быть, это неотъемлемая часть технологического процесса! — Я слегка подался вперёд. — А запах… так и пахнет правильно копчёное дерево. Ничего подозрительного. Я могу всё доказать прямо сейчас. Дайте мне доступ к моему оборудованию, которое вы вчера изъяли. Под вашим строгим надзором, разумеется. Я на ваших глазах повторю весь процесс от начала до конца и покажу, что на выходе получается не яд, не взрывчатка, а всего лишь безобидная пищевая приправа.

Я смотрел ему прямо в глаза, стараясь выглядеть как можно убедительнее. В голосе не было ни тени страха, только твёрдая уверенность учёного, которого по недоразумению приняли за опасного злодея. Это был мой единственный козырь. Предложение, от которого трудно отказаться, если действительно хочешь докопаться до истины.

Петров снова уставился на мои исписанные листы. Взял один, пробежал глазами, отложил. Потёр переносицу, тяжело вздохнул. Было отчётливо видно, как в его голове идёт настоящая битва между служебной инструкцией и простым человеческим любопытством. С одной стороны — какой-то неказистый Белославов, который ещё «вчера» был никем. С другой — подробнейшее научное объяснение, которое при всей своей дикости выглядело на удивление логичным и обоснованным. Плюс личный звонок от уважаемого в городе Степана.

— Ладно, — наконец произнёс сержант, и в этом слове поместилась вся усталость мира. — Один шанс даю тебе, Белославов. Один-единственный. Привезём твои железки сюда, во двор участка. Будешь колдовать под нашим присмотром. Но если что-то пойдёт не так, если хоть одна искра полетит не туда и ли завоняет чем-то подозрительным — пеняй на себя. Оформлю по всей строгости закона. Ясно?

Ну не знаю здешние законы…. но скорей всего наказанием за подобное может быть только штраф. Надеюсь, что я прав.

— Так точно, господин сержант! — кивнул я, с трудом сдерживая торжествующую улыбку. — Не пожалеете о своём решении. Вы ещё спасибо мне скажете за знакомство с революционной технологией.

Петров на это лишь устало махнул рукой.

— Иди давай, революционер. Жди в камере. Как