— Да что непонятного-то, мелкие засранцы⁈ Я же сказала — библиотека не… А, ой! Сергей!

Её раздражение тут же сменилось радостной растерянностью. А гневное выражение лица перетекло в широкую улыбку.

В нос ударили аромат её цветочных духов и запах кофе, который наверняка тянулся из той самой каморки в дальнем углу библиотеки.

— Привет, — улыбнулся я. — Смотрю, у тебя обеденный перерыв или что-то вроде того? Не помешал?

— Нет, нет, конечно! Проходи!

Она нежно коснулась моего плеча и настойчиво протолкнула внутрь, будто боялась, что я передумаю. При этом задела меня грудью и держала руку на плече чуть дольше, чем требовалось, на мой взгляд.

— Лен! — воскликнула Инга, закрывая за собой дверь. — У нас гости!

— А? Что? — из каморки появилась Лена. И тоже озарилась улыбкой, заметив меня. — Серёж, привет! А ты тут какими судьбами?

— Да вот, — пожал я плечами, — решил книжку какую-нибудь взять почитать… А вы чего тут, кофейком балуетесь? Я тоже хочу!

— Ну, так давай быстрее заходи! — хором воскликнули дамы.

Они подхватили меня под руки с двух сторон и повели в каморку.

Инга с лёгким разочарованием отпрянула от меня, чтобы достать чашку из тумбочки и наполнить её горячим напитком. Кофеварка стояла на нагревающем заклинании, которое не давало кофе остыть.

Мы сели на диванчик. Я посередине, а красотки по обеим сторонам. Сам диванчик был не особо большим, поэтому мы тесно прижались друг к другу.

Хотя мне всё же казалось, он не был таким маленьким, чтобы сдавить меня словно тисками. Вообще-то я не против, но пить кофе в такой ситуации было не очень удобно, хочу заметить…

— За книжкой, говоришь, пришёл? — задумалась Инга. — Что-нибудь конкретное или ещё сам не знаешь?

Я глотнул горячий кофе. Почувствовал, как тепло разливается по груди, а во рту остаётся приятное послевкусие, напоминающее орех и горький шоколад.

— Да, есть кое-что конкретное, — улыбнулся я. — Называется «Как прижучить одного гадкого завуча». Нет ничего подходящего?

Девушки замолчали и переглянулись. Особенно насторожилась Инга. Она поставила свою чашку на кофейный столик, чуть отодвинулась, позволяя мне дышать полной грудью, и серьёзно призадумалась.

Лена тоже насторожилась и спросила:

— Ты хочешь что-то предпринять против Соломона Адамовича? Но зачем тебе это?

Инга продолжала молча думать. Кажется, она погрузилась глубоко в себя, и это обнадёживало. Чутьё подсказывало, что я пришёл куда надо.

— Бледная Рожа, — вздохнул я и сделал ещё один глоток.

— Кто? — нахмурилась Лена.

— Венедикт, — пробормотала Инга.

— Кто⁈ — удивилась Лена.

— Венедикт Давидович, — хмыкнул я и добавил: — Ну, конский хвост, очки и боязнь солнечного света. Бледная Рожа!

— Но при чём тут он? — нахмурилась Лена.

— Веня на коротком поводке у завуча, — объяснил я. — И вынужден быть у него на побегушках. Я хочу это исправить, но пока не знаю как…

Я вкратце рассказал девушкам про ситуацию с Венедиктом. Они выслушивали сначала молча, но ближе к сути им становилось всё тяжелее сдерживать эмоции. Лена так и вовсе пару раз очень грязно ругнулась. Я даже удивился, на самом деле.

Инга же продолжала молчать и размышлять о чём-то. Но когда я закончил рассказ, она наконец-то заговорила:

— Кажется… кажется, я знаю, как тебе помочь, Серёж.

— Слава богам! — ухмыльнулся я. — Выкладывай. Буду твоим должником!

— Шутишь, что ли? — с серьёзным видом произнесла девушка. — Если ты хочешь вывести этого урода Вельцина на чистую воду, я сделаю это задаром. Если надо, даже заплачу!

Ух, блин! У неё даже Источник полыхнул ледяным холодом, а каналы будто покрылись инеем. Зря Адамыч поссорился с такой женщиной. Это была ошибка.

С женщинами вообще опасно ссориться, скажу я вам. Они очень коварные, злопамятные и хитрые. И могут делать из мужчин не только дураков и героев, но уничтожать их с особенной яростью.

А Инга была очень зла на Адамыча. Очень зла. Я бы даже начал ему немного сочувствовать…

Но он разозлил и меня тоже. А эта ошибка намного страшнее.

Глава 9

Я сидел на лавке в сквере недалеко от здания администрации и попивал горячий кофе из термокружки.

Вообще-то погода была пасмурная. Вот-вот начнётся дождь, тучи серые над головой и ветер завывает, зараза такая!

Но у меня было отличное, прямо солнечное настроение. Всё-таки с хорошим настроением любая погода хорошая, а как птички поют, можно и в воображении представить.

Я улыбался, слушал музыку и размышлял о том, как же хорошо, что в наушниках научились делать не только шумоподавление, но и звукопроницаемость. Так намного легче следить за окружающей обстановкой даже с усилением слуха. И музыку слышишь, и кто что говорит.

Технологии!

Поэтому я быстро услышал человека, которому сегодняшнее замечательное утро явно не нравилось. Он брёл по дороге, таща новенький обитый кожей портфель. А рядом с ним семенил молодой человек, которому этот ворчливый старикан и выговаривал всё, что накопилось в его недовольном умишке.

— Троглодиты! Три шкуры сдерут! Где же они такие цены-то видывали? Где, я спрашиваю⁈ Пришлось деньги со вклада снять, чтобы оплатить этого грёбаного заклинателя!

Ого, он уже избавился от моей шутки? Обидно так-то! Я ведь так старался, чтобы он сумел полетать…

— Дядя, ну… ну что вы… — пролепетал Аркаша, смешно склонившись перед завучем.

— Какой я тебе дядя, идиот! — прорычал Адамыч. — Мы в академии, забыл⁈

И правда, Аркаша. Ну сколько уже можно-то? Давно пора запомнить такую простую вещь, ты как вообще детей учишь, блин?

— П-п… п-ростите, — залепетал Аркаша. — С-соломон Адамович, всё же хорошо закончилось! Вы же могли ещё сильнее пострадать. Лучше уж деньги отдать, чем здоровье, согласитесь, а?

— Ты сначала эти деньги заработай, п!.. племяш… — явно сдержался от оскорбления Адамыч. — Когда свои кровные будешь отдавать всяким жуликам, я на тебя посмотрю.

Они как раз вышагивали позади меня, когда я подхватил папку, лежащую рядом, вскочил и пошёл прямо к ним. А когда они меня заметили, с радостным лицом воскликнул:

— Соломон Адамович! Арсений!..

— Аркадий, — обидчиво пробурчал классный руководитель второго «А».

— Как жизнь, как здоровье? — не обратил я на него внимания. — Как стратосфера?

— Сергей Викторович… — злобно прорычал Соломон, явно сдерживаясь, чтобы не воспылать по-настоящему. — Чего вам надо?

— Поболтать, конечно! Мы же коллеги, разве не так?

Его Источник вот-вот грозил взорваться. Но всё же здравомыслия у Вельцина было куда больше, чем желчной злобы. Он сверлил меня ненавидящим взглядом, но всё, что процедил вслух…

— У нас дела. Мы спешим.

— О-о, поверьте, господин Вельцин! —