Воспоминания о вчерашнем вечере, помимо головной боли, вызвали улыбку. Кажется, я давно так не отдыхал и не веселился. Правда, мой измученный трёхнедельным пребыванием в Колыбели организм с утра отреагировал на это безобразие предсказуемо тяжело.

В дверь постучали, но ждать ответа никто не стал — ввалился Рик.

— Ну что, ты живой? — спросил он, ухмыляясь. — Хорошо погуляли вчера. Вот, съешь еще и эту, сразу станет легче. Много сразу нельзя, я тебе первую дозу отсыпал, чтобы оживить, а сейчас и поправить здоровьице.

Он протянул мне небольшой свёрток, который пах ванилью. Я развернул его и увидел серый брикет. Не раздумывая, я тут же надкусил его — Рику я доверял. На вкус это напоминало пластилин, но жевалось вполне сносно. Тошнота и головная боль почти сразу начали отступать.

— Пойдём, тебя ждут в артели. У них завтра новый выход в Город, а ты вчера напросился пойти с ними. Помнишь?

— Да, конечно, — ответил я и, наконец, поднялся с кровати. Чувствовал себя почти как новый — похмелье ушло, словно его и не было. — Что это такое? — я кивнул на остатки брикета.

— О, это личное изобретение Куськи — вещь незаменимая после хорошей пьянки!

Мы вышли из здания, которое оказалось небольшим мотелем с вывеской, на которой была просто нарисована кровать. Здесь жили те, кто не мог позволить себе купить жильё или по каким-то причинам этого не делал. Именно здесь мне предстоит жить в ближайшее время, пока не поднимусь на Слой выше.

— Но сначала тебе нужен ствол, — сказал Рик и повёл меня к кузнице. — Твой мелкий револьвер я бы пока спрятал подальше. Патронов к нему здесь не найдёшь, а вот в Городе, возможно, и повезёт. Ну, или на Торге поспрашивать, может под заказ тебе привезут. Хотя, это будет очень дорого…

В кузнице уже вовсю кипела работа и из трубы валил дым, хотя я помнил, как вчера кузнец Отто был «в ударе», отплясывая так, что стены дрожали. Мы зашли внутрь, и до нас сразу донеслись звуки ударов по наковальне и шум раздуваемых мехов.

— Отто! — заорал Рик, стараясь перекричать грохот. — Я тебе Гриса привёл!

Шум прекратился, и из соседнего помещения появился Отто, вытирая потный лоб грязной тряпкой. Он поднял голову и, увидев нас, ухмыльнулся, заранее зная зачем мы пришли.

Я вынул револьвер из рюкзака и положил его на прилавок, давая кузнецу возможность осмотреть оружие уже в трезвом состоянии.

— Прекрасный экземпляр, — наконец произнёс он, оторвав взгляд от револьвера и возвращая его мне. — Но, как я и говорил, сделать патроны к нему практически невозможно с моим оборудованием. Зато могу подобрать тебе другой револьвер, который будет удобен. Он не такой точный и совершенный, но надёжен и отлично подойдёт для ближнего боя.

— Чем он отличается от моего? — спросил я.

— Этот будет потяжелее и менее изящным, но зато с ним можно не переживать — в ближнем бою он точно не подведёт. Патроны к нему у нас есть, и мощность достаточно велика, чтобы справиться с большинством проблем. Или ты предпочитаешь винтовку? Ружьё? Винтовки в основном однозарядки, есть пара горизонталок, но это обрезы и в основном с дробью, не советую.

Я представил, каково было бы таскаться везде с ружьём, и покачал головой — револьвер явно казался для меня самым оптимальным вариантом. К тому же, я не собирался расставаться со своим верным ломом, который отлично показал себя в недавнем ближнем бою, а это уже дополнительный груз.

Отто выложил на прилавок несколько своих револьверов — массивных, почти таких же, как у Рика. Они были примерно одинаковыми, но я решил рассмотреть каждый поближе.

— Да бери любой, не галстук же выбираешь! — ухмыльнулся Рик и громко засмеялся. — У Отто плохих пушек не бывает.

— И то верно, — вздохнул я, схватив ближайший револьвер. — Беру этот. И патронов добавь. Да и кобуру с сумкой бы не помешало. Рюкзак уже истерся весь, а сумки у ребят я видел отличные.

— Кобуру я тебе дам, а за сумкой обратись к Каре, — покачал головой Отто. — Там и одежду себе подберёшь подходящую. Твоя явно не годится для выходов в Город или встречи с кошмарами.

Отто вытащил из-под прилавка кобуру и протянул её мне. Кожа была плотной и тёмной, пахнущей свежей обработкой. Я тут же нацепил её на пояс и проверил, как удобно садится револьвер, закидывая его внутрь.

— С тебя пять боливаров за револьвер. Знаю, что дорого, но дешевле продать не могу — сказал Отто с грустно улыбаясь, словно извиняясь, доставая две бумажные пачки патронов. — Зато патронов я тебе отсыплю бесплатно, как бонус. С ними проблем почти нет, я сам делаю, а капсюлей у меня еще с прошлого Торга несколько тысяч.

Увидев моё согласие, а без пушки я ходить точно никуда не собирался, Отто продолжил:

— Прилетит запрос на деньги, подтверди взглядом, и сделка заключена. Отлично. Ну вот и твоё.

— Спасибо, Отто! — сказал, после чего мы попрощались и вышли на улицу.

Рик повёл меня к Мамаше Каре. Почему её так называют, я понял сразу, как только увидел её. Это была тучная женщина средних лет с добрым лицом и яркими голубыми глазами, в которых читалась удивительная забота.

— Рик, сынок! — воскликнула она, всплеснув пухлыми руками. — Ты мне новенького привёл?

Рик расплылся в широкой улыбке и подошёл к Каре, обнимая её, словно встречал родного человека.

— Это Грис, ему нужно приодеться. Завтра у него первый выход в Город, — сказал Рик, представляя меня. — А это Мамаша Кара!

— Какой ещё Город! — возмутилась Кара, стукнув Рика по плечу. — Он только второй день как из Колыбели, а ты уже в Город его отправить собрался? Что за безответственность! Ты сам, когда выбрался из Колыбели, полгода заработанные боливары в таверне просаживал и никуда не спешил!

— Я сам так решил, — вставил я, не давая свалить ответственность за своё решение на Рика.

Мамаша Кара подошла ко мне и взяла под локоть, уводя вглубь помещения, подальше от Рика.

— Ты бы хорошенько подумал, сынок, — прошептала она, её голос был мягким, но настойчивым. — Там можно умереть окончательно, а ты ещё совсем ничего не знаешь об этом мире. Ты зелёный, как весенняя трава, и выбрось из головы всё, что тебе наплёл этот негодник. У тебя есть средства, ты можешь спокойно пожить в Прешбурге, работая на более мирных профессиях.

Её слова вызвали у меня только внутреннее сопротивление — сидеть на месте