— Есть, я спрашивал. Мне туда тоже надо. Хотел вчера, но был выходной.

— Ну, давай пройдёмся.

Из кампуса, занимавшего весь квартал, можно было выйти двумя путями. Кроме парадных ворот, которыми я воспользовался недавно, имелась ещё калитка. Через неё мы выбрались в переулок. Она при этом не запиралась, Бруммер её просто прикрыл, и я удивился:

— А посторонние не заходят?

— Хрен там, — усмехнулся Бруммер. — Краска тут специальная. Трактором не откроешь, если ты не студент. Ну, или не препод.

— Надо же, до чего магия дошла.

Мы не торопясь прогулялись, поглазели на прилегающие дома. Мне это слегка напомнило старые кварталы Москвы, где я однажды был, с дореволюционной архитектурой. Застройка в два-три этажа, иногда мансарды. Деревья, роняющие листву, чугунные фонари.

Банковский филиал не особенно выделялся на этом фоне, разве что вывеска золотисто блестела, а на фронтоне были часы в орнаменте из лепнины.

Освещение внутри было электрическим. За стойками ждали клерки в жилетах и нарукавниках. Но больше всего меня впечатлили арифмометры с рукоятками, рычажками и окошками счётчиков.

Клерк принял у меня чек и выдал взамен квитанцию. Бруммер внёс наличные деньги, и мы пошли обратно.

По пути заглянули в книжную лавку. Я закупил учебники, сверяясь со списком. Там были, например «Красители и пигменты: свойства и применение», а также прикладная стереометрия и внешняя география. Последняя заинтересовала меня особо — речь шла о том, в какие миры есть стационарные переходы. Был в списке и учебник истории.

Банковские квитанции мы занесли в бухгалтерию. Вернулись в общагу, и Бруммер поинтересовался:

— Слышь, Вячеслав, картошку чистить умеешь?

— Да уж не хуже тебя.

— У меня к ней рыба есть, вяленая.

Картошку мы почистили, расстелив на столе таблоид, завалявшийся у меня в саквояже. Кастрюля у Бруммера нашлась тоже. За компанию с ним я пошёл на общую кухню. Там, вопреки моим опасениям, были не какие-нибудь примусы, а газовые плиты, хоть и несколько антикварные с виду.

А из окна я увидел кое-что интересное.

Глава 6

Среди жёлтых кустов я разглядел массивный каменный столб — двухметровый, грубо обтёсанный, вросший в землю. Это был, вероятно, один из тех мегалитов, о которых мне рассказывал дед.

А рядом со столбом стояла девчонка, касаясь его рукой.

Заинтриговавшись, я спросил у Бруммера:

— Ты не против, если к нам барышня присоединится? Чувствую, у меня с ней найдутся темы для разговора.

— Ишь, разговорчивый, — хмыкнул он. — Ну, зови, чего уж.

Взяв из комнаты куртку, я вышел на улицу. Свернул за угол, обогнул заросли кустарника и вышел к столбу.

Студентка была по-прежнему там — с каштановыми длинными волосами, тонкая, как тростинка, в короткой складчатой юбке и лёгкой курточке. Приложив ладонь к камню, она будто вслушивалась в него. На пальце у неё мерцал ярко-зелёный перстень.

Столб выглядел очень древним. Сечение он имел квадратное, полметра в поперечнике, но углы зазубрились, выщербились, а боковые грани по-над землёй замшели. Выше на камне виднелись высеченные символы — непонятные, угловатые. Они отдалённо напоминали древнегерманские руны.

— Привет, — сказал я. — Не помешаю? Чем занимаешься?

— Привет, — сказала она спокойно, обернувшись ко мне. — Пыталась почувствовать пигмент в камне. Но я художница, а сенсорный дар у меня очень-очень слабый. Так что, конечно, ничего не почувствовала.

На вид ей было лет восемнадцать, и я спросил:

— Ты на первый курс поступила?

— Да, недавно приехала. Хорошо здесь — спокойно, тихо, если от общежития отойти. А про эти камни читала много. Легенды, статьи в журналах.

— Я тоже только приехал. Кампус не осмотрел ещё толком. Но, насколько я знаю, здесь два таких столба, правильно?

— Да, другой — за крокетным полем.

— А насчёт третьего ничего не слышала? Якобы он здесь тоже есть, но не на виду. Скрыт с помощью магии или типа того.

Она посмотрела на меня с любопытством:

— Нет, такую легенду я не встречала. Про третий столб ничего не знаю. Пожалуйста, расскажи подробнее.

— Подробностей нет, — развёл я руками. — Только упоминание слышал. Может, ошибка, а может, байка. Но поискать хочу на досуге.

— Было бы интересно. Если не возражаешь, я поучаствую.

— Если соберусь, позову тебя, — сказал я. — Консультация пригодится. А в общих чертах ты можешь мне объяснить, в чём вообще прикол с этими камнями? Я не особо в теме, честно говоря.

— Историки спорят, руны не расшифрованы. Самая красивая версия — эти камни когда-то обозначали залежи минерала, из которого добывали краску-эффектор, невероятно мощную. В древности, много веков назад.

— То есть здесь была граница месторождения? И поэтому — межевые столбы?

— Да, такая версия. Но она не подтверждена. Ты же видишь — никаких видимых следов разработок нет, хотя их искали тщательно, много раз. И про ту краску ничего не известно толком. Если она и правда существовала, то её запасы давно исчерпаны. И даже непонятно, какого цвета она была. Есть упоминания в старых хрониках, но невнятные, косвенные. А прямых доказательств нет. Некоторые энтузиасты считают, что архивы подчищены специально.

— Куда ж без этого, — хмыкнул я. — Конспирология — наше всё.

Она улыбнулась, поворошила сапожком опавшие листья у мегалита и зябко обхватила себя руками.

— Замёрзла? — спросил я.

— Да, — сказала она.

— Горячей картошки хочешь?

— Хочу.

— Пойдём.

По пути на кухню я выяснил, что новую знакомую зовут Илса, а происходит она из знатного, но обедневшего рода, который владеет месторождением магической ярь-медянки и делает зелёную краску.

На кухне тем временем ситуация изменилась.

Компанией обзавёлся и Бруммер — причём, судя по всему, неожиданно для себя. Мизансцена сгодилась бы для бразильского сериала.

Бруммер высился у плиты с деревянной ложкой в руке, а к нему с двух сторон пристроились фигуристые девицы в облегающих платьях — одна блондинка, а другая брюнетка. Они хлопали ресничками и смотрели на него снизу вверх, невзначай касаясь его то плечиком, то бедром.

Перстней у них не было, но были браслетики на запястьях. Сначала мне показалось, что это маленькие часы, но ни циферблатов, ни стрелок я не увидел — только цветные плоские кругляши размером с небольшую монету. Кругляш у брюнетки имел рубиновый цвет, а у блондинки — синий.

Это, как я сообразил, были простолюдинки, приобщённые к кланам. И, судя по окраске