За ней вышел молодой человек. В руках он сжимал окровавленный топор, а еще мешок, в котором блестело золото. Поставив ногу на отрубленную голову паучихи, парень обвел собравшихся пристальным взглядом.

— Так… — сказал он, взвалив топор на плечо. — Короче, жили они долго и счастливо, и на том сказочке конец… Всем спасибо за внимание! А теперь, прошу, потрудитесь сдать реквизит.

И подняв над головой мешок, он встряхнул им.

— Все кидайте сюда. А иначе ровно в полночь все ваши «золотые» превратятся в кучки угля. Или во что-нибудь похуже…

* * *

Когда последняя монетка упала в мой мешок, я с улыбкой затянул веревку и взвалил его на плечо. Мешок оказался тяжелым. Очень.

— Идите ко мне, мои золотистые, — с любовью проговорил я, поглаживая мешок, из которого доносился радостный звон. — Так, кто еще не сдал реквизит? Ты!

И я ткнул пальцем в какого-то толстяка, который старался смотреть в другую сторону. От него попахивало целым десятком монет.

— Я знаю, что ты прячешь у себя золо… в смысле реквизит!

— Ничего у меня нет! — попытался он отбрехаться, но на выручку мне пришла его подружка.

— Как это нет, Степа? Я видела, как ты набивал полные карманы! Ты чего, собрался нести домой эту гадость⁈

— Молчи, дура!

Но женщина прыгнула на него как коршун. На пол посыпались золотые — мое сердце аж подскочило от этой душещипательной сцены.

— Забирайте свой дрянной реквизит! Нам он не нужен! Хватит мне бочки с бензином на балконе!

— С удовольствием, — улыбнулся я, поднимая монеты. — Так, кто еще не сдал реквизит?

И я вытащил часы.

— Быстрее, у вас есть еще пятнадцать минут! В полночь в ваших карманах появится нечто совсем неприятное!

Немного поворчав, остальные тоже принялись складывать мне в мешок свое золото. Вся жадность куда-то мигом испарилась, сменившись брезгливостью.

— Ваня, ты что делаешь⁈ Немедленно выплюнь эту каку!

— Ну мама!

Последним я подошел к чародею. У него в карманах «потерялось» целая дюжина монет.

— А ну сдавай реквизит!

— Какой реквизит? Как ты мог испортить представление⁈

Хмм… Кстати, о представлении. Не успел этот убогий фокусник что-то пикнуть о возмещении ущерба, как я схватил его за шиворот.

— Ты что-то там говорил про Королеву Дарью, да?.. — улыбнулся я, заглянув ему прямо в глаза. — Кажется, что-то по поводу смерти короля Олафа?

И тут он совсем поплыл. Когда дело касалось безвольных клоунов, мой Взгляд действовал безотказно. Вдобавок со стороны одной из улиц показались фуражки городской стражи. Увидев «кавалерию», народ торопливо начал расходиться.

Я же сжал чародея покрепче.

— Намекаешь, что Дарья его отравила, да?

— Нет… Я…

— Что-что? Говоришь, она отравительница? Убийца собственного мужа?

Секундой позже золото буквально само посыпалось мне в мешок.

— Вот, вот, держи! Только…

— Ты больше не будешь ТАК рассказывать свою историю, верно? — спросил я, вглядываясь в его испуганные глаза. — Закончишь на том, что они жили долго и счастливо, да?

— Ааа…

— ДА⁈ — и мои зрачки сузились. Чародей задрожал.

— Да! Простите! Я больше не буду врать!

— Вот и хорошо, — и я разжал хватку. Чародей мигом испарился за сценой.

Кажется, я нестолько увлекся и от страха он обмочился. Ладно, самое главное, в следующий раз этот клеветник сто раз подумает, прежде чем открывать рот на мою Дарью.

Оставив этого мошенника страже, я взвалил мешок на спину и поспешил исчезнуть. Ниточки еще тянулись откуда-то за пределами площади, но до этого золота мне, увы, не добраться.

Пока.

Сзади послышались свистки, но я даже не оглянулся. Мимоходом бросил взгляд на крышу дома, где еще пятнадцать минут назад высилась фигура того психа в цилиндре. Нынче крыша была пуста.

Чую, мы с ним еще увидимся.

* * *

В лавке «Срочная починка артефактов».

— Что-то Иван не торопится, — проговорил Силантий, отодвинув занавеску. Улица снаружи лавки пустовала. — Уже темно…

Тимофей же почти закончил готовиться к ритуалу: расчертил магический круг со звездой, зажег свечи и поставил на один луч миску с кровью, на другой человеческий череп, а рядом положил готовое тело, предварительно намазав его специальным раствором. Так сказать, чтобы душа «проскочила со свистом».

Оставалось одно: душа. И как назло, именно ее и не хватало.

— Странно… — пробубнил Тимофей, поглаживая бороду. — Может, он передумал?

Силантий покачал головой.

— Нет… Иван всегда выполняет свои обещания…

У окна стоял цветок, и как назло именно в этот момент вокруг него кружился какой-то назойливый шмель. Стоило магу отвлечься, а насекомое так и норовило сесть ему на бороду.

— Тьфу, кыш! Тимоха, книга готова? — спросил маг, отмахиваясь от назойливой букашки.

— Не называй меня Тимохой!

— Хочешь сказать, прозвище Лысый тебе нравится больше?

Артефактор раздраженно заворчал и, обойдя тело на полу, подошел к стойке, где лежал черный гримуар. Стоило только коснуться переплета, как глаза на обложке раскрылись.

— Кто ты? И как ты смеешь касаться Книги Душ, о, неотесанный бородач! Назовись, презренный!

— Я Тимофей, артефактор-ремонтник. А ну-ка!

Он попытался открыть гримуар, но тот не давался.

— Не так быстро! Сначала ответь, что ты ищешь во мне, о, кудесник? Силы, знания или покоя?

— Покоя, конечно. Чем быстрее, мы закончим, тем быстрее они уберутся отсюда и даруют мне покой! Открывайся!

Книга же задумчиво пожевала губами. Открываться она явно не собиралась.

— Раз так то, чтобы получить покой, тебе придется ответить на три вопроса!

Тимофей закатил глаза. Этого еще не хватало.

— Ладно, но только потом ты ответишь на мои, хорошо?

Лицо на обложке улыбнулось.

— Идет! Итак, о наимудрейший Тимофей, вопрос первый! Откуда ты?

— Смеешься? Не видишь лавку, что ли? Или за века в заключении ты ослеп?

— Эй, как ты смеешь так разговаривать с Книгой Душ! Я с тобой по-доброму!

— Я тоже, — проговорил Тимофей. — Мог бы подпереть тобой шкаф, а я до сих пор этого не сделал. Или положить тебя в туалет…

— Ты не посмеешь!

— Еще как посмею, если будешь меня раздражать! Силантий, нет Ивана?

Отвернувшись от окна, маг покачал головой. Шмель же продолжал нарезать вокруг него кульбиты,