— По-разному. Кто-то попробует силой, кто-то интригами. А кто-то обратится за помощью к внешним врагам.
— И что будешь делать?
— То же, что и сегодня, — улыбнулся я. — Буду решать проблемы по мере их поступления.
За окном уже стемнело. Где-то в городе горели костры — народ праздновал изобличение изменников. А в боярских теремах, наверное, шли тревожные совещания.
Завтра начнётся новый день. День, который может стать решающим в борьбе за смоленский престол.
Но сегодня я уже доказал главное — что готов сражаться за эту власть любыми способами. И что у меня есть сила для этой борьбы.
Виктор Крид больше не был просто гостем в Смоленске. Теперь он был претендентом на княжение. Серьёзным претендентом, с которым нельзя было не считаться.
***
Утром третьего дня после моего триумфального появления в Смоленске я понял, что пора переходить от демонстраций к конкретным действиям. Народ меня поддерживал, часть бояр склонилась на мою сторону, но для окончательной победы требовалось официальное признание. А это означало вече — народное собрание, которое должно было избрать нового князя.
За завтраком Якун сообщил важные новости:
— Вчера поздно вечером ко мне приходили гонцы от разных людей, — сказал он, отламывая кусок хлеба. — Семён Лазаревич просит встречи. Говорит, есть дело важное. А ещё Агафья Ростиславна передавала — хочет с тобой поговорить наедине.
— Интересно, — ответил я. — А что с противниками? Давыд и Святослав молчат?
— Не молчат. Их сторонники по городу ходят, людей подговаривают. Говорят, что ты чужак и колдун, что беды от тебя одни будут.
— Ожидаемо. А много ли их слушают?
— Пока мало. После вчерашнего твоего выступления простой народ тебя поддерживает. Но бояре... бояре дело другое. Они власти боятся, которую понять не могут.
Якун был прав. Магия — это сила, но в средневековом мире она могла как привлекать, так и отталкивать. Нужно было действовать осторожно, не напугать потенциальных союзников.
— Когда назначено вече? — спросил я.
— Завтра в полдень, на Соборной площади. Все три кандидата должны выступить перед народом.
— Значит, сегодня последний день для переговоров, — задумчиво сказал я. — Нужно использовать его с максимальной пользой.
Первым делом я отправился к Семёну Лазаревичу. Его дом располагался в купеческой части города — большой, добротный, но без излишней роскоши. Торговцы умели считать деньги и не любили их тратить попусту.
Семён встретил меня в своих покоях — просторной комнате, стены которой украшали дорогие ткани и заморские диковины. За столом сидели ещё несколько человек — очевидно, представители торгового сословия.
— Проходи, князь, — пригласил Семён, указывая на свободное место. — Познакомься — это Борис Негочевич, глава суконников, Фёдор Микитич из кожевников, и Остап Борисович — он рыбными промыслами заведует.
Я поклонился собравшимся. Эти люди представляли экономическую основу города — без их поддержки править было бы трудно.
— Спасибо, что нашли время для встречи, — сказал я, садясь за стол. — Полагаю, у вас есть вопросы к будущему князю.
— Есть, — кивнул Семён. — И главный из них — что ты собираешься делать с торговлей? Смоленск живёт торговыми путями, и любые изменения здесь могут обернуться бедой.
— Понимаю вашу озабоченность, — ответил я. — Но скажите сначала — что вас не устраивает в нынешнем положении?
Борис Негочевич, грузный мужчина с седой бородой, наклонился вперёд:
— Не устраивает неопределённость. Четыре дня без князя — и торговля уже хромает. Никто не знает, какие пошлины будут, какие законы. А неопределённость — смерть для торговца.
