— Каким?

— Если народ выберет тебя, я хочу получить в управление Фракию и часть Македонии. Этого достаточно для сохранения династии.

— Договорились.

Они пожали руки, скрепляя соглашение. В этом рукопожатии рождался план, который мог изменить всю восточную Европу.

На следующий день состоялось торжественное подписание договора. В присутствии бояр и византийских вельмож, при звоне колоколов и пении хоров, два правителя поставили подписи под документом, который историки назовут Смоленским соглашением.

— Когда начинаем? — спросил Иоанн после церемонии.

— Весной, — ответил Виктор. — Зима — не время для морских экспедиций. А мне нужно подготовить армию.

— Сколько войска дашь?

— Двадцать тысяч. Лучшие полки, проверенные в боях.

— Достаточно. У латинян в Константинополе не больше пяти тысяч.

— А флот?

— Соберу в Трапезунде. Галеры, транспорты, всё необходимое.

Они ещё неделю обсуждали детали операции, изучали карты, согласовывали планы. И чем больше говорили, тем больше понимали: несмотря на соперничество, они нужны друг другу.

Иоанн привозил легитимность, связи с православными общинами Византии, знание местных условий. Виктор давал силу, ресурсы, военный опыт.

— Знаешь, — сказал василевс в последний вечер, — возможно, это лучший союз в моей жизни.

— Почему?

— Потому что мы равны. Не старший и младший, не сюзерен и вассал. Два императора, два друга.

Виктор поднял кубок:

— За дружбу императоров и освобождение Константинополя!

— За православие и справедливость!

А за окном шумел вечерний Смоленск, не подозревая, что в княжеских покоях вершится история. Готовится операция, которая вернёт православному миру его древнюю столицу.

Два орла готовились лететь на юг, чтобы вырвать святой город из когтей латинских львов.

***

Февральская стужа сковала Смоленск, но в княжеском тереме кипела лихорадочная работа. На большом столе в военном совете лежали карты Босфора, планы Константинополя, донесения лазутчиков. Виктор Крид склонился над документами, изучая каждую деталь предстоящей операции.

— Итак, господа, — сказал он, обращаясь к собравшимся воеводам, — через два месяца мы идём освобождать Царьград. Последний раз проверяем готовность.

Вокруг стола стояли лучшие военачальники державы: Мстислав Храбрый, Витенис, Твердислав Псковский, а также новые лица — молодые полководцы, выдвинувшиеся за годы войн.

— Мстислав, доклад о войсках, — приказал князь.

— Отобраны двадцать тысяч лучших воинов, господарь, — начал старший воевода. — Десять тысяч тяжёлой пехоты, пять тысяч конницы, три тысячи лучников, две тысячи сапёров и штурмовиков.

— Вооружение?

— Лучшее, что есть в державе. Новые мечи из дамасской стали, кольчуги двойного плетения, щиты с железными накладками. А ещё... — он понизил голос, — две сотни воинов вооружены новыми огневыми трубами.

Виктор кивнул. «Огневые трубы» — так называли первые образцы огнестрельного оружия, созданные в секретных мастерских Смоленска. Византийская кампания должна была стать их боевым крещением.

— А обучение?

— Всю зиму проводили учения. Штурм крепостей, бой в городских условиях, взаимодействие с флотом. Войска готовы.

— Хорошо. Витенис, что с